Габриель смотрел на Либеру, как завороженный. Огонь бликами плясал в его глазах, но со стороны казалось, что сама душа его, спрятанная за глазами, полыхает. Он следил за каждым ее движением, за каждым выпадом, за каждым взмахом руки. Его сатир послушно играл для тенебры, и если бы Габриель мог отвлечься хоть на секунду, он бы обязательно добавил ему друзей с другими инструментами. Но он не мог оторвать взгляда от девушки.
Наконец, когда сатир смолк, а Либера остановилась около него, Габриель нервно сглотнул. В голове его царил полнейший хаос, и он хотел что-то сказать, даже раскрыл рот, но тут же его захлопнул.
Из темноты к Либере вырвались две руки в перчатках. Они обвили ее за талию и резко, требовательно развернули спиной к магу.
Кристоф.
Габриель видел, как Кристоф чуть ли не силой дернул ее на себя, как нырнул рукой под ее талию, как заставил прогнуться. Габриель видел, как Кристоф быстро взглянул на него, нависнув над грудью девушки.
И Габриель сглотнул ком в горле во второй раз. Он щелкнул пальцами, и сатир заиграл вновь, теперь уже для Кристофа и Либеры. Маг еле заметно пожал плечами, друг ответил ему кивком. Хорошо. Значит, все хорошо. Но надо постараться, чтобы так было и дальше.
Маг с усмешкой потер руки.
Сатир играл вдохновенно. Ритмичная мелодия, навевающая романтические мысли, неслась над костром, обволакивая танцующую пару.
Габриель чуть повел пальцами, и тут же из огня выскочили две точные копии первого сатира, только в руках у них были разные музыкальные инструменты. Один держал небольшой барабан, в который он бил пухлыми ладошками, второй перебирал струны лютни. И втроем они грянули с новой силой. Полилась волшебная, воистину волшебная музыка.
Кристоф крепко держал Либеру. Пальцы его сжимались и разжимались, взгляд скользил по ее лицу и шее, опускался ниже, а руки все время норовили сползти с талии. На поясе его болтались два мертвых зайца, и это добавляло ему некоторой дикости. Тенебра смотрел на девушку почти плотоядно. И вел в танце. Он кружил ее по поляне, и руки его блуждали по ней с неистовой жадностью, будто он хотел и намеревался взять ее прямо здесь, прямо на глазах у Габриеля.
Маг старался изо всех сил.
Вот над их головами взорвался сноп искр. Вот из-под ног летят брызги, тут же превращающиеся в лед и сверкающие в неверном свете костра. Вот вдруг сама земля вздохнула и поднялась под их ногами, вознося их выше и выше. Кристоф живо и ловко реагировал на все это, он перебирал ногами с такой скоростью, что запросто мог оступиться, но преданный Габриель заставлял землю ложиться под его сапоги в нужное время. И Кристоф это понял. А поняв, превратил их танец в бешеную пляску, нереальную, потустороннюю.
Они нырнули через облако тумана, образовавшегося по прихоти мага. Туман их обнимал, и в его молоке проступали огненные цветы, взрывающиеся красными пылающими лентами.
Кристоф все кружил Либеру, и от их движения закручивались огненные ленты, обвивая их обоих и словно связывая крепкими узами.
Это длилось долго; сатиры играли, не зная усталости. Наконец, Кристоф опрокинул Либеру в последний раз, придерживая ее за талию. Согнулся сам и впился в нее губами так, словно только что вырвал ее из лап смерти.
Поняв, к чему все идет, Габриель незаметно скрылся, наказав сатирам играть дальше. Он ушел. А они играли. Теперь мелодия была невесомая, неуловимая, легкая.
Кристоф, не отрываясь от губ девушки, подвел ее к лодке и уложил ее на дно. Прыгнув сверху, тенебра поднял руки Либеры за голову и придавил их, чтобы немного ее обездвижить. А сам свободной рукой провел по ее щеке…
- Я люблю тебя, - жарко шептал он. – Я хочу, чтобы ты всегда была моей… Только моей!.. Лира!..
[AVA]http://s5.uploads.ru/5xWlN.jpg[/AVA][NIC]Кристоф Дегэйр[/NIC]

Лира испугалась. Испугалась как маленький ребенок, схваченный во время игры монстром из темного угла. Она не сопротивлялась, когда Крис ее прижимал к себе, она не сопротивлялась, когда он ее кружил. Но она увидела его совершенно другим, и она испугалась. Испугалась этой страсти, испугалась этой требовательности и власти. Она была словно безвольная куколка, которой завладел властный и сильный хозяин. Она и хотела вырваться, и боялась. Она смотрела в глаза Криса, и ее пробирала дрожи. Вроде бы те самые глаза, вроде бы те самые руки. Но зачем же он так? Почему? Она ведь не его игрушка, она ведь живая, она ведь просто танцевала. Она просто хотела подарить танец другу, как-то его вдохновить. Да боги, она просто хотела для него станцевать! Зачем же было врываться в ее душу?!
Теперь огонь вокруг казался зловещим, и это пламя танцевало в глазах любимого мужчины. Мужчины, что заставлял сейчас трястись девушку от страха. Она не могла сопротивляться. Она понимала, что нет повода сопротивляться. Но было жутко. По щеке потекла слеза, Либера нервно сглотнула и закусила губу.
Оказавшись в лодке, она закрыла глаза. И снова не сопротивлялась. Лишь сквозь ресницы виднелся блеск слез.
- Зачем ты так со мной? - еле слышно прошептала она.

Музыка оборвалась. Сатиры рассыпались миллионом искорок.
Кристоф отпрянул, в один прыжок оказавшись на другом конце лодки. В глазах его густо замешивался страх. Он кусал губы, но молчал.
- Я… - он хотел что-то сказать, но все слова застряли в глотке. – Я…
«Что на меня нашло?» - именно эта мысль вертелась у него в голове, грохоча о стенки разума и грозясь разбить все в дребезги. Кристоф смотрел на свои руки – на перчатках еще виднелись пятна засохшей заячьей крови.
- Прости, - наконец, вымолвил он.
Надо бы что-то сказать еще, но что? Дегэйр и сам не знал, как все это объяснить. Он видел танец Лиры издалека, но мысль о том, что Либера, его Либера танцует для другого, он попросту отогнал. В конце концов, это был просто Габриель, а у Кристофа не было повода беспокоиться. И все же что-то его взвинтило. Что? Испуг на лице Либеры, когда он произнес слово «невеста»? Или танец? Или что-то другое?
Тенебра выбрался из лодки и швырнул зайцев к костру. Он обернулся, взглянул на Либеру. Сердце его сжалось, но почему – он не мог понять.
Кристоф отошел от лодки. Он отошел так далеко, что свет костра больше не выхватывал его напряженную фигуру из мрака. И это напряжение стальными нитями провисло над огнем. Оно протянулось от Кристофа, стоящего в темноте, к Габриелю, стоящему так же в недосягаемости света, но ближе, чем полагалось бы человеку, который не хотел стать свидетелем любви друзей. К Либере, сидящей в лодке.
Тишина нарушалась только треском костра.

Девушка изо всех сил старалась сжимать челюсти, чтобы не расплакаться. Чтобы не разреветься как малолетняя девчонка от страха. Она не понимала, из-за чего ей сейчас стало так плохо. Свернувшись на дне лодки, прижимая коленки к груди, девушка начала плакать. Слезы текли по лицу, но она не издавала ни звука, тихо и молча плакала, лишь тело время от времени содрогалось. Почему все так случилось? Почему беззаботные разговоры превратились в это? Почему она сейчас свернулась калачиком и плачет? Почему мужчина так повел себя с ней?
Вокруг разлилась угнетающая тишина. Девушка не знала, кто и где сейчас. Она лишь знала, что сама лежит в полном одиночестве. Как так произошло, что друзья повернулись спиной? Или даже нет, хуже, почему любимый повернулся к ней звериным обличьем? Ведь именно такие искры были в его глазах. Ей не хотелось сейчас никого видеть и ни с кем разговаривать. Ей хотелось быть одной, на дне этой дурацкой лодки. Ей захотелось не знать этих двух, что вторглись в ее жизнь и нарушили и без того хрупкое равновесие.
Она дрожала, слезы продолжали катиться из глаз. А страх начал проходить. Она стала вспоминать, что у нее есть гордость и честь, и собственное мнение, и она не хрупкая кукла в чьих-то руках. И почему она не вспомнила этого, когда кружилась в танце с Крисом? Сколько она уже провалялась так в лодке? Пора с этим заканчивать. Девушка утерла слезы и перевернулась на спину, посмотрела на звездное небо. Положила руки на живот. Теперь есть еще одна причина, из-за которой она должна быть сильной. И еще одно создание, ради которого она должна идти дальше.
Движения были резкими и немного нервными, но уверенными. Она Выпрыгнула из лодки и пошла к костру, не смотря по сторонам. Ей было плевать, где сейчас Габриель и Кристоф. Хотя нет, ей было не плевать, первому она хотела дать подзатыльник за то, что позволил этот танец, а второму дать пощечину за то, что вообще его устроил. Но пока она старалась держать себя в руках.
Подобрав заячьи тушки, она села у костра и достала кинжал. И начала отводить душу на несчастных мертвых зверушках.

Пока Либера свежевала и потрошила небольшие заячьи тушки, вокруг нее звенела тишина. Но стоило огню облизать мясо, как оно начало источать аппетитный аромат, который выманил обоих мужчин.
Первым сдался Габриель. Ему не за что было извиняться, поэтому он шагнул в круг света с улыбкой на лице, которая, тем не менее, выглядела виноватой.
- Вкусно пахнет, - сказал он, присев на корточки рядом с Либерой. – У меня живот аж сводит.
Он глянул через огонь туда, где должен был стоять Кристоф. Шумно выдохнул, потом крикнул:
- Выходи. Если ты так же голоден, как я, то этот запах – ужасная мука.
Несколько мгновений Кристоф не шевелился, решаясь. Но громкое, оглушительное урчание его живота выдало тенебру с потрохами. Маг засмеялся.
- Выходи, - повторил он, отсмеиваясь. – Война войной, а обед по расписанию!
Тенебра сдался. Он пришел к костру и сел напротив Либеры, скрестив ноги. Через оранжевые языки пламени он смотрел на девушку, пытаясь разобраться в себе. Но когда она поднимала глаза, он отводил взгляд. Чувство вины терзало его.
- Долго им еще? – нетерпеливо спросил Габриель. Он единственный позволил себе оставаться в бодром расположении духа. В конце концов, с него взятки гладки, к тому же он ужасно хотел есть.

Девушка исподлобья наблюдала, как из темноты вышел Габриель. Кинжал нервно дернул нежное мясо второго кролика, вспоров брюхо сверх меры, из-за чего все внутренности выпали разом на землю у ног девушки. Скривившись, она отодвинула их от себя острием кинжала подальше, и перевернула уже жарящегося на костре первого кролика. На жизнерадостного мага она смотреть больше не хотела, а то кинжал в руках так и норовил пару раз тыкнуть его брюшко вместо кролика.
И вот на запах выплыл Крис. Его Лира проводила тяжелым взглядом, на время даже перестав мучить тушку. Когда он оказался по другую сторону костра, она снова уткнулась в занимательное дело и начала чистить внутренности.
Либера злилась, очень злилась. В первую очередь, на себя, что вообще допустила подобного обращения. Во вторую очередь - на Кристофа. Всегда такой сдержанный, обходительный, и вдруг такое. Но тут она понимала, что и сама частично виновата. Где-то в глубине души, на уровне подсознания она это понимала. Ведь спровоцировала же, заставила ревновать, пусть и не специально. Сама бы в подобной ситуации обиделась. Но вот именно что обиделась бы, а вот такая собственническая реакция ее и злила. Она ведь не его собственность, танцует для кого хочет и с кем хочет!
Но больше всего ее злил Габриель. И не только злил, она еще и обиду на него затаила. И вот когда он так вот, как невинная овечка вел себя, девушку бесил еще больше. Это было предательство с его стороны. Он именно предал ее, позволив Крису так с ней поступить. Он ведь видел, все видел, и ее страх, и его глаза, но стал на сторону друга, хоть тот был и не прав! И этого она ему так просто простить не могла. Он лишний раз напомнил ей, какую роли она занимает в этом трио - далеко не равную. Глупо было так думать.
Вторая тушка уже тоже жарилась над костром, а девушка смотрела на внутренности у своих ног и рисовала что-то на земле между ними острием кинжала. И вот когда этот маг еще и торопить начал, Лира не выдержала. Она вскинула злобный взгляд на Габби, потом перевела его на Криса.
- Ты - козел! А ты - предатель! - воскликнула она, указав кончиком кинжала сначала на Криса, а потом на Габби. - Жрите и не подавитесь, - фыркнула она и всучила палку с первой тушкой Габриелю, чуть не впечатав ею ему по лицу.
А потом вновь уставилась в землю под ногами и еще более нервно стала там чего-то выколупывать.

Габриель хмуро посмотрел на девушку. Он недоумевал, каким образом вдруг стал крайним в этой ситуации. Сначала он просто смотрел на танец Либеры, а затем просто добавил спецэффектов ее же танцу с Кристофом. Размышляя над этим, он вдруг поймал на себе тяжелый взгляд друга.
- На, - он прямо через огонь протянул тенебре вертел с зайцем. – И не смотри на меня так, я бы все равно его тебе отдал.
Слабая попытка, и она не оправдалась. Ежу было понятно, что дело не в зайце. Дело в зайчихе…
- Что-то аппетит пропал, - буркнул маг.
Он поднялся на ноги, в сердцах пнул в костер какой-то камушек и забрался в лодку, устроившись поудобнее на ее дне. Пусть эти двое сумасшедших сами решают свои проблемы. Ему-то что? Он путешествует налегке. Всегда можно уйти. От всего можно уйти. Особенно, если тебя попросят.
Фыркнув, Габриель закрыл глаза и попытался уснуть. Но сон не шел очень долго. В конце концов, он уставился на неожиданно звездное небо над головой и принялся разглядывать яркие точки, прислушиваясь к звукам у костра.
Проводив друга укоризненным взглядом, Кристоф взглянул на Либеру.
- Прости, - беззвучно прошептали его губы. Она могла бы это увидеть, если бы смотрела на него. Но она смотрела в землю. Тогда он прочистил горло и хрипло, но вслух, повторил: - Прости меня.
В глазах Кристофа появился ужас. Он вдруг понял, что может потерять Либеру, потерять вот так глупо, по собственному недомыслию. И его прорвало.
- Прости меня, Лира! За этот дурацкий фарс прости, за танец, за грубость! Прошу тебя! И за невесту прости!.. Я просто… Я вижу свое будущее только так, только с тобой! Но если ты не хочешь, я… Проклятье, я заставлю себя смириться!

Либера следила за действиями мага, не поднимая головы. И как е ей хотелось перевернуть эту дурацкую лодку, когда он в ней оказался. Перевернуть и накрыть сверху.
"Неужели он не понимает, что это было на самом деле? Идиот!"
Под ногами уже образовалась глубокая узкая яма, в которую девушка и начала пропихивать оставленные внутренности кролика. И тут заговорили с другой стороны костра. Либера по прежнему не поднимала взгляда, слушая мужчину. Сердце предательски сжалось, но и злость проходить не спешила. Лира понимала, что все равно они помирятся, да и не обижалась она на него совсем. Но как же сложно принять это! Именно принять, так как она уже понимала. Но она молчала. Гордость и злость не давали сделать вид, что ничего и не было. Да ведь было же! Но и сидеть молча тоже не правильно.
"А может помучить его? Пусть поубивается немного, чтоб впредь думал, что делает".
Она посмотрела на мужчину сквозь огонь. И увидела этот страх в глазах. И тяжело вдохнула - ну не умеет она долго злиться, особенно на него. Если сразу не прибила, то все, момент упущен.
- Дай сюда зайца, я есть хочу, - буркнула она.

Кристоф протянул вертел девушке, так и не откусив ни куска. Глядя на нее, он покачал головой, затем поднялся на ноги.
- Нам этого не хватит, - проговорил он. – Пойду поймаю еще парочку. Их здесь много.
Всего секунду он топтался на месте, взвешивая свое решение, затем развернулся и опять растворился в ночи, словно его и не было у этого костра.
По дороге Кристоф размышлял. Если он задержится достаточно долго, то по его возвращению все встанет на свои места. Либера либо его простит, либо нет – и тогда все будет очень просто. Влиять же на ее решение он больше не хотел. Кристоф Дегэйр поклялся себе, что никогда больше не будет уговаривать или давить на нее. И он надеялся, что Лира это поймет. Что она почувствует: что-то изменилось. И простит.
В конце концов, завтракать они завтра тоже захотят, и заранее изловленная дичь будет кстати. Никто не сумеет обвинить его в чем-либо.

"Ну что же это такое!? Опят уходит? Ну почему он не мог просто остаться, сесть рядом и просто обнять!?"
Либера тяжело дышала, глядя в спину уходящего мужчины. А потом перевела взгляд на лодку, фыркнула и начала есть кролика. Хотя кусок в горло лез с трудом.
"Лучше бы Габриель свалил на охоту..."
Со всем кроликом она не справилась, как не старалась. Угнетающая обстановка, исходящая из лодки, не давала нормально есть. Девушке просто хотелось высказаться это треклятому магу. И, наконец, она не выдержала. Взмахом руки она передвинула лодку вместе с магом поближе к костру. Была даже мысль в костер ее засунуть, но было жалко средство передвижения.
- И долго ты там будешь слюни пускать? Война войной, а обед по расписанию. Вылезай.
Как раз уже хорошенько прожарился второй кролик, разнося по полянке сумасшедшие запахи вкусного жаренного мяса.

Маг взорвался, выскочив из лодки, как ужаленный.
- Да что вы ко мне прицепились?! - истерил он. - Что я вам сделал? Я что, убил ваших родных? Надругался над вашими детьми?! Что вам от меня надо?! Любите друг друга - да и любите на здоровье, на кой хрен меня в ваши дела впутывать?!
Описав полный круг вокруг костра, Габриель уселся на борт лодки и закрыл лицо рукой.
- Ну правда, - уже спокойно, но жалобно проскулил он. - Что ты от меня хочешь, Либера? Чтобы я защищал тебя от него? Или, не приведи боги, его от тебя? Это же нонсенс. Разбирайтесь сами!

Либера молча слушала эмоциональные изречения мага, не перебивая его. А когда тот закончил, так же молча протянула ему зажаренного кролика.
- Мы уже разобрались, ешь, - немного более холодно, чем требовалось, сказала она.
А потому, подумав, добавила:
- Я не намерена становиться между вашей дружбой. Но я думала, что ты и мой друг тоже. Интересно, а если бы вот в этой лодке он овладел мной без моего согласия, ты бы тоже сказал "разбирайтесь сами"?
Тон ее голоса был ледяной, но в нем явно чувствовалась та обида, что Лира испытывала к магу. Ведь ничего не мешало Крису в его таком состоянии просто воспользоваться страхом девушки, который он даже не заметил. А Габриель этому еще и поспособствовал бы.

Габриель взорвался хохотом, многократно отразившимся от скалы, нависавшей над ними.
- Овладел? – сквозь смех стонал маг. – Прямо в лодке? Кристоф?! Ой… Ой, не могу… Ой, живот!..
Он схватился за живот, который заныл от таких проявлений чувств, и понемногу пришел в себя.
- Я тебя умоляю! – фыркнул маг, наконец отсмеявшись. – Он, конечно, вполне способен напугать до седины, но он даже шлюх силой не брал! Клянусь! Каждую потаскушку обхаживал так, словно она знатная дама и вздумает ломаться! Тебя же он и пальцем не тронет! Так что прекрати, я тут совершенно ни при чем!
Увлекшись защитой своего доброго имени, маг не успел заметить, каким именно образом он это делает. Только договорив последнее слово, в душе его шевельнулся червячок сомнения: а так ли дорого было ему его доброе имя? Но было уже поздно. Все слова были уже сказаны. Возможно, Либера не станет раздувать из мухи слона?

Либера смотрела на мага широко раскрытыми глазами. И с каждым новым приступом его смеха в глазах ее было все больше ужаса и злости. Он смеялся? Он смеялся над ней!
Девушка резко вскочила на ноги, и вместе с ней взметнулся вверх огонь костра.
Тебе смешно? - сквозь зубы процедила она, злобно сверкая глазами. - Тебе смешно!? Тебе смешно от того, что я дрожала всем телом от страха? Тебе смешно от того, что я ревела от ужаса и боли на дне этой посудины? Тебе смешно?!
Либера взмахнула руками, и злосчастная лодка улетела и врезалась в скалы, расколовшись. Либера тяжела дышала, она была в бешенстве.
Резко развернувшись, девушка направилась подальше от костра, в сторону темноты, где скрылся Крис.
Она не разбирала дороги, ветки и камни сами отлетали с ее дороги. Вот такой реакции магу она точно не просит. И даже его слова про шлюх и Криса не так обидели ее, как его смех.

Позади нее не раздавалось почти никаких звуков. Только трещал костер. Только все еще падали щепки от разбитой лодки.
Ночь приняла Либеру в свои объятия, словно укрыла толстым одеялом, закрыв глаза, уши и нос. Девушка почти ничего не видела из-за темноты, тишина заложила уши, а дышать было тяжело из-за подступившей ярости. Звезды глядели на нее, укоризненно перемигиваясь.
Впереди, пока слишком далеко, чтобы это понять, но достаточно близко, чтобы услышать, зашумели на ветру деревья. Слишком много, скорее всего, там стояла роща или начинался небольшой лес. Присутствия Кристофа не ощущалось. Как и не слышалось.
Зато, чем ближе она подходила к этому леску, тем больше звуков доносилось до нее. Что-то шуршало, скреблось, фыркало, чавкало. Чей-то нос усиленно к чему-то принюхивался. Но то были звуки негромкие, явно издаваемые некрупными зверьками.

Кристоф задержался слишком надолго, настолько долго, что все слетело с котушек окончательно. И вряд ли он узнает по возвращению, простила его девушка или нет. Потому что девушки у костра уже не будет.
Либера ничего не замечала вокруг, и виною тому была не кромешная темнота, а пустота внутри. Она просто не смотрела по сторонам, не обращала внимания на звуки, она погрузилась в собственные мысли настолько, что видела перед глазами не тьму, а блеск костра и смеющегося Габриеля, слышала музыку сатира и видела безумные глаза Кристофа. Она даже не заметила, как влетела в лес.
Она уходила все дальше и глубже в лес. И целью ее было не найти Кристофа, а получше от него скрыться, сбежать. Сбежать от всего, что произошло, от всех и от него в том числе. Опомнилась она лишь тогда, когда ее пальцы больно стукнулись о камень и она споткнулась. не упала, ухватившись за ближайший ствол дерева,но очнулась и огляделась.
Кругом была кромешная тьма. Казалось, что звезды на небе кто-то потушил. Вокруг лишь угадывались очертания деревьев, кустов и веток, кое где виднелись огромные камни. Либера закусила губу и прислонилась спиной к дереву, сползла по нему вниз. Обхватив колени руками, она уставилась на тот камень, что торчал в земле и о который она споткнулась.
Это не они ворвались в ее жизнь, это она ворвалась в ихние. Нагло так стала поперек дороги и начала диктовать свои правила. А кто она для них? Она знают друг друга уже много лет, ее же - всего несколько месяцев. У них есть своя цель, к которой они шли уже давно, а что она? Как жили раньше, так и дальше проживут. Кто она такая, чтобы что-то в их жизни решать?
"Я вижу свое будущее только так, только с тобой!"- раздались в голове девушки слова Криса. Она улыбнулась, печально так улыбнулась темноте.
"А как так? В постоянной дороге, в шалаше на троих? Так ты его видишь? В таком будущем тебе даже лучше будет без меня. Ха, и не только меня, без нас. Сейчас будет лучше всего уйти, пока все зашло не слишком далеко. Да кого я обманываю!? Все уже зашло слишком далеко!"
Но повод был хорошим - они поругались с Крисом, Габби ее вообще взбесил, вполне резонное решение. А если Крис подумает, что это из-за него, что она не смогла простить ему? Возможно, так будет лучше, тогда он точно не отправится на ее поиски и продолжит свое дело. А если Габриель расскажет, что произошло за время его отсутствия? Не взбесится ли тогда Кристоф? И снова девушка грустно улыбнулась.
"Кто я такая, чтобы из-за меня ссорились лучшие друзья? Побурчат и перестанут".
Почему она хотела уйти, почему не хотела возвращаться к любимому и другу? Как так произошло, что в один миг все изменилось, и ей больше не хочется идти вместе с ними? Для себя ответ Либера нашла - она сдалась, сломалась, устала. За один вечер слишком много открытий в таких дорогих ей людях, отрицательных открытий. Даже если она вернется, она не сможет на них смотреть как прежде, просто не сможет. Возможно, когда-нибудь... Но не сейчас. И пусть уже на завтрашнее утро она будет обо всем жалеть, но это будет уже завтрашнее утро, до этого времени еще очень многое может поменяться.
Рядом появился Декс. Боги, как же давно девушка не звала своего друга! Всегда понимающего, верного и постоянного. И пусть сейчас этот лев смотрел на нее так же укоризненно, как и звезды в небе, он все равно ее не оставит. Обняв зверя, девушка уткнулась в его гриву. Не плакать ей хотелось, а простого доброго банального тепла и друга рядом.
Она твердо решила не возвращаться. Она всегда знала, что упряма, но сегодня удивляла даже сама себя. Удивляла и все равно углублялась в лес, сидя на спине Декса, даже почти лежа, обняв его а шею. А тот шел вперед, по видной лишь ему дорожке и ориентируясь по лишь ему ведомым знакам.
И все равно сейчас она чувствовала предательницей себя. Что ушла, что не сказала того, что должна была сказать. И что не сказала того, что он должен знать. Она начинала тихо ненавидеть себя, но все равно не хотела возвращаться. Пусть ей будет больно, ей уже больно, но так будет лучше, так будет правильнее. Или же так будет глупее всего и это ее самая главная ошибка в жизни.

Мелкое зверье, хозяйничавшее в этом леске ночами, шустро расступалось перед огромным хмурым львом, хотя он ступал почти беззвучно своими большими мягкими лапами. Лев шел и шел, не оборачиваясь, не останавливаясь, неторопливо поглощая километр за километром. В какой-то момент позади них в небо взвился большой огненный шар, он завис на некоторое время, осветив верхушки деревьев и выхватив из темноты щурящуюся морду Декса. Но Либера к этому моменту уже задремала, и лев продолжал медленно, но уверенно двигаться вперед, иногда проламывая собственным телом себе проход среди сцепившихся веток и переплетавшихся кустов.

В глаза девушке ударил яркий солнечный свет. Судя по положению, солнце встало не так давно, но светило до того ярко, что можно было подумать о приходе лета. Но нет, это был один из немногих погожих осенних дней, когда солнце делает последние глотки теплого воздуха перед наступлением холодов.
Декс лежал, свернувшись вокруг Либеры и накрыв ее передней лапой, что тяжело давила на грудь, но грела. Глаза его были закрыты, спина вздымалась и опускалась в размеренном ритме. Шерсть колыхалась на ветру.
Они лежали на окраине леса, и перед ними расстилалась бескрайняя равнина, среди которой изредка виднелись засохшие деревья, да большие угловатые камни. За равниной, где она уходила слегка вниз, виднелись руины, поражающие воображение. Там находился Забытый город, и путь к нему лежал по прямой.

Сначала сна не было, лишь такая же темнота и пустота, что были до того, как девушка уснула. Но эта темнота убаюкивала в такт шагам огромного льва, и была теплой. Либера полностью расслабилась и успокоилась, ей было хорошо и беззаботно. И лишь потом ей стало казаться, что ее укрыли тяжеленным теплым одеялом, которое согревало, но от которого вот вот должны были треснуть ребра.
Наконец, девушка проснулась и поднесла ладонь к глазам, скрывая их от яркого света. В первую минуту ей показалось, что кто-то нагло светит ей прямо в лицо магией, но потом она вспомнила, что светить уже некому. И осторожно убрав с собственной груди лапу зверя, она села. Внутри все предательски трепетало и ныло, вот только не от тяжести лапы и продавленных ребер, нет. Тяжело вздохнув, Лира подняла голову и осмотрела. Если бы она умела свистеть, и еще бы и присвистнула. Укоризненно посмотрев на спящего рядом Декса, она вновь устремила взгляд вперед, на странные камни и руины.
"И почему ты не мог меня принести к какой-нибудь деревеньке? Почему именно к руинам?"
Оглянувшись на лес, ей ужасно захотелось обратно. И зачем она, дура, ушла? Затем, что так надо. А сейчас еще и любопытство подстегивало идти ее дальше. Потрепав Декса за ухо, она заставила его проснуться и зевнуть во всю его огромную пасть. Лира улыбнулась.
- Ну что, теперь снова ты и я? Только вдвоем, да.
Тяжело вздохнув, девушка отряхнула одежду и направилась вперед, в сторону камней. Раз уж лев принес ее сда, значит, так надо. Да и вряд ли он притащил бы ее туда, где может быть опасно.
"Хотя, кто его знает. Может и она сам не ведает, где мы вообще".
Лев сел, смачно потянулся, похлопал хвостом по бокам и медленно встал, последовал следом за девушкой.
"Сейчас бы у нас был завтрак принесенными Крисом кроликами, или еще какой живности. Свинья я неблагодарная".
Но как бы девушка себя не корила, она все равно шла дальше. Хотя понимала, что мужчины, и Габби в том числе, могли пол ночи не спать, пытаясь ее найти.
"Уж Кристоф бы ему точно не позволил. Наверное. Возможно. Зато я спала как младенец".
Либера уже шла по равнине, минуя странные камни и приближаясь к руинам. Все больше и больше открывалось ее взору, все таинственнее и любопытнее было смотреть на них, и все сильнее тянуло туда.
Наконец, она подошла к самому его основанию. Чем это было прежде, понималось сложно, уж очень оно все было разрушено. Либо огромное поместье с несколькими домиками, либо маленький город. Ограда вокруг, когда-то красивая, из белого кирпича, была сейчас практически разрушена и сохранила лишь у основания свою былую белую красоту. Как раз перед девушкой были ворота, точнее то, что от них осталось. Сами ворота отсутствовали, лишь арка с петлями стояла посреди всей этой хаотичной красоты.
Войдя внутрь, девушка ахнула. Весь горд когда-то был из белого кирпича. если это вообще был кирпич. Но вся эта белизна погрязла в пыли и грязи, все уничтожило время, а может и что-то другое.
"Что же здесь произошло?"
Было странно, что такую прелесть могли бросить и даже не пожелали восстановить. Перед девушкой была широкая улица, которая то тут, то там была завалена кирпичами, где-то даже угадывалась телега. казалось, стоит лишь дотронуться, и она рассыпется пылью. Вообще создавалось впечатление, что тут к чему не дотронься, она опадет мелкими песчинками. Поэтому Либера шла осторожно по этому городу-призраку.
Внезапно все изменилось. Яркая вспышка, и город предстал пред ней во всей красе. Маленькие дома, белоснежные и ухоженные, стояли по обе стороны дороги. Сама дорога была выложена кирпичом, по не туда-сюда ходили люди, словно не замечая девушку. Телега, что недавно валялась разрушенной, мерно крутила колеса, запряженная в бурую лошадь. Люди вокруг были добродушны и веселы, улиц украшены, словно город готовился к какому-то празднику.
Внезапно все так же пропало, как и началось. Девушка помотала головой, отгоняя наваждение, и посмотрела на льва. Тот смиренно сидел возле нее и ждал. Когда она очнулась, он просто поднялся и пошел дальше. И девушка, обескураженная, пошла за ним следом.
Впереди виднелся фонтанчик. Только вода уже не била из него, и грязной лужицей текла у основания, пересекая улицу и уходя вглубь города. За фонтаном возвышался купол огромного здания. По сути, купол - единственное, что более-менее от него осталось. Казалось, что он чудом держится на полу-разрушенных стенах. И вновь белая вспышка, и все вокруг плывет.
Фонтан из белого мрамора в форме влюбленной пары, которая протягивает руки к небу и из которых струится прозрачная вода. Вечер, вся улица увешена маленькими огоньками, вокруг много народа, все смеются, дети играют.
Здание за фонтаном - это храм. С высоким, острым куполом, у которого крыша оказывается прозрачной. Его верхушка сияет даже в ночном нее, озаряемая бликами луны и звезд. Ворота храма открыты, и туда-сюда постоянно ходят люди. Стены высокие, как и окна, в два, а то и три человеческих роста. Откуда-то доносится музыка, задорная и ритмичная.
И вновь все растворяется. Перед девушкой снова серая масса разрушенных строений, грязный черный купол храма и разбитый фонтан.
- Что же здесь произошло? - только и смогла выдавить девушка.

Словно откликаясь на ее слова, на Либеру вдруг налетел жуткий ветер, почти сбивающий с ног. Он закружился вокруг нее, стал задирать плащ, трепать волосы.
Медальон на шее тенебры засветился.

Либера еле успела ухватиться за Декса, чтобы не улететь вместе с ветром. В глаза бил яркий голубоватый свет, что просвечивался даже сквозь одежду. Ветер дул в невыносимой силой, и лира удивлялась, как не сносит льва. А тот в свою очередь стоял на своих четырех, уверенно и крепко, лишь грива металась в такт урагану. С одной стороны, девушку должен был накрыть страх. Но она не боялась, она лишь растерялась и не понимала, что делать. Правда, пока она могла себе позволить лишь держаться за Декса и щуриться от яркого света у нее под рубахой.
Наконец, ветер стих, а вместе с ним потухло и свечение. Девушка упала на колени рядом со зверем и оглянулась. Вот теперь-то в ее глазах появился страх.
- Что это было!?
Но на этот вопрос ей никто отвечать не захотел. Либера поднялась на ноги, но вместо того, чтобы бежать отсюда подальше, она пошла в храм. Почему-то казалось, что именно оттуда дул ветер, почему-то казалось, что именно там все ответы на ее вопросы. На вообще все вопросы! Она ускоряла шаг, перепрыгивая через обломки зданий и фонтана. Вот она обошла статую той влюбленной пары, что вздымала руки в небо. Вот она взобралась на обломки стены храма, накрытые сверху дверью от него же. Удивительно, но дверь была по прежнему белой, разве что сорванной с петель и немного расколовшейся. Девушка уже чуть ли не вбегала в зал, и при этом даже не думала о том, что крыша держится на воле богов разве что, и может в любой момент рухнуть. Она вбежала внутрь, в огромный разрушенный зал. Везде висели ошметки некогда огромных штор, что закрывали окна. В центре валялся огромный упавший подсвечник, весь покрытый ржавчиной и пылью. Лишь три колонны остались стоять недвижно, остальные же превратились в огрызки и пеньки, напоминающие о былом величии этого зала. Это был поистине прекрасный храм когда-то.
Но девушка шла вперед, где виднелся небольшая возвышенность, или алтарь, сейчас было сложно разобрать. А за алтарем была чистая белоснежная стена. Здесь тоже прошла трещина, что была сейчас во всех Храмах, и здесь тоже появился третий лик между образами богов. Именно эти три лица и притягивали к себе все внимание девушки.
Внезапно все вокруг ожило. Не как прежде, белой вспышкой, а действительно начало двигаться и меняться. Колонны возвращались на свои места, стены вновь становились ровными и белоснежными, вернулся блеск штор, над головою разливался свет луны сквозь прозрачную крышу. И вокруг оказалось множество людей! Они разговаривали, вокруг звучала нежная музыка, светильник вновь висел сверху, словно вытекая из основания крыши. На колонах тоже горели огоньки. А лики богов были цельными и не треснутыми.
Перед Либерой действительно стоял высокий алтарь. Или даже нет, это был не алтарь, это была высокая, из белого дерева возвышенность с нишей внутри. И что-то в этой нише было, вот только не видно совсем. Люди вокруг резко затихли, музыка оборвалась. Все устремили свой взор к статуям своих создателей. Словно призрак от статуи Ментема отделился дух, который стал преобретать материальную оболочку и явно выраженные черты. Черны слегка вьющиеся волосы, светлый лик и белоснежные одежды. Добрые, но мужественные черты лица, которые начали терзать память девушки чем-то знакомым. И вот он уже стоит перед алтарем и нежно улыбается, глядя на него.
Теперь движения начались вокруг второй статуи, женский дух дух так же, как и мужской. Рыжие кудрявые волосы, сплетенные венком на затылке и струящиеся по плечам. И нежные синие глаза, как глубь мирового океана. Либера вздрогнула. Это лицо тоже было ей очень знакомо, слишком знакомо. Женщина тоже подошла к алтарю, взяв мужчину за руку. По залу разлился заливистый детский смех, от которого девушка вообще отшатнулась, как от грома. Но ее никто не видел и не слышал.
Богиня, а это была именно она, Амара, протянула руки и подняла небольшой двигающийся сверток, прижала его к груди. Ментем обнял жену. А перед собой Либера увидела маленькую крошку с черными кудряшками и синими, как у мамы, глазами. И малышка смотрела на нее, смотрела так, будто видела. И протянула ручки, смеясь и требуя взять на руки.
И вновь подул ветер. Он вырвался из разлома и развеял все наваждение, вмиг разрушив все вокруг, погрузив зал в хаос. Вместе с ветром из разлома вырвалось нечто, еще один дух или видение. Оно вышло из третьего лика, который прежде был неясен и нечеток. Но сейчас он обрел черты той малышки, которую держала богиня, и по мере того, как он отдалялся от стены, образ становился больше, черты менялись, становясь взрослее, волосы длиннее, а глаза выразительнее. И теперь уже перед девушкой стола она же, Либера, такой, какой она попала в этот мир. Плащ за ее спиной развивался, глаза смело смотрели в глаза, видя свое отражение.
Подол плаща взметается, ветер толкает девушку в спину, на встречу своему отражению. И отражение развеивается, соединяясь со своей настоящей сущностью. И Либера вспоминает все, перед глазами проносятся сотни, тысячи картин-воспоминаний.

Позади Либеры раздались гулкие нетвердые шаги, что эхом разнеслись по всему залу.
- Лира…
К алтарю шел Кристоф.
Все его лицо было в царапинах, в ссадинах, одежда – изорвана в некоторых местах. Сапоги – в грязи. Волосы сальными локонами тяжело падали на лоб и плечи. Глаза были распахнуты так широко, что в них можно было увидеть отражение обломков колонн.
- Лира, - повторил он сдавленно. – Лира…
Глаза стали влажными, челюсти свело судорогой, отчаянно сжимаемые зубы заскрипели. Кристоф дошел до нее и рухнул на колени, упираясь сбитыми руками в каменный пол.
- Лира, - прошептал он еще раз.
Больше ничего не говорил. Только ее имя – то, что вело его всю ночь через лес, то, что помогало ему подниматься, когда он падал. Одно лишь имя, как путеводная звезда, как луч солнца, вроде близкий, но постоянно ускользающий.
Он поднял на нее глаза. По щекам, размазывая грязь и оставляя бурые дорожки, текли одинокие слезы.

Либера стояла как завороженная, продолжая смотреть на третий лик в разломе, на свой лик. Вокруг вновь развивались тряпки-шторы, были разрушенные стены и алтарь. Алтарь, на котором лежала маленькая девочка. Когда-то давно, так давно, что уже и сама не помнила этого, лишь знала, что это было.
Внезапно тишину разрезал человеческий голос. До боли знакомый голос. Либера обернулась. Взгляду было сложно адаптироваться к жестокой реальности, после тех видений, что видела девушка. Но голос звучал все ближе, новый персонаж в этих руинах становился четче. И вот он уже так близко, обнимает ее и шепчет имя. Старые воспоминания на время вытеснили новые, но глядя на знакомое и родное лицо последние месяцы ее жизни, так нагло вытесненные старыми, вновь вернулись на свое место. Она улыбнулась, глядя на мужчину.
Все обиды как рукой сняло. И на Габриеля, и на Криса. Ну как она может на них злиться, на своих дорогих и любимых друзей?
Либера опустилась на колени перед Крисом и обхватила ладонями его лицо. Ее глаза сияли как никогда прежде. Лира поцеловала мужчину, нежно и тепло. И коснулась его лба своим.
Перед глазами у нее и у мужчины вспыхнул свет, зал храма озарился нежными переливами. Вокруг все было вновь целым и белоснежным, над головой сияли огни, все было украшено в белый цвет. Но никого не было. Кристоф и Либера стояли друг перед другом. Она была в длинном белоснежном платье, что облегало ее талию. С плеч струились легкие шелковые рукава, волосы были распущены. Кристоф тоже был в белом костюме, который красиво подчеркивал все его достоинства фигуры. Волосы были чисты и смольными прядями лежали на плечах.
В зале заиграла музыка. Мужчина и женщина сошлись в танце, его руки обвили ее талию, она обхватила его за шею. И они кружили вдвоем по всем залу, словно порхали по воздуху, нежно и мелодично, весь танец был воздушным и полным любви. Весь храм, весь мир сейчас были лишь для них, музыка играла лишь для них. И они были лишь друг для друга.
И пусть сейчас, в реальности, они продолжали стоять на коленях, соприкасаясь лбами, там, в мечтах и фантазиях, они танцевали. Теперь она дарила свой танец ему, любимому человеку, танец любви.
Картинка прервалась ровно тогда, когда девушка отстранилась от мужчины и открыла глаза.
- Я люблю тебя, Кристоф. Запомни это на века.

Кристоф дрожал всем телом. Щеки его были влажными, горячие капли падали на руки Либеры. Он не мог поверить.
Он столько пережил, столько прошел, и оказалось, что все это время он шел сюда. За ней. К ней. И это видение… Ох, сколько бы он отдал, чтобы претворить его в жизнь! Оно показалось ему отражением его собственной фантазии, так часто посещавшей его в последнее время. Но одного Кристоф не мог понять.
- Как? – хрипло спросил он ее. – [b]Как ты это сделала?

Улыбка медленно сползла с лица, сменившись растерянностью и смущением.
"Что-то у меня слишком много секретов от него появилось последнее время".
Как можно сказать любимому, что ты являешься прямым потомком богов? Наверное, никак, это сумасшествие.
- Ну, э, это здание, тут все очень странное, были видения, ветер, и вот как-то у меня так получилось. Возможно, какие-то зачатки ментальной магии, я ведь всего лишь передала тебе свои мысли, фантазии. Давай встанем.
Девушка поднялась и растерянно озиралась по сторонам. Она нашла себя, она помнила, кто она, и это было прекрасно. Ей хотелось танцевать прям здесь, на этих руинах, потому что она видела этот храм, когда он был еще прекрасен.
Но была одна мрачная деталь - она до сих пор не помнила, как произошло то, что она попала в этот мир. И этот пробел не давал покоя. Внезапно ее лицо озарилось.
- Кстати! Помнишь, когда у меня в руках был прах феникса, мой медальон сиял? Так вот, когда тут подул сильный ветер, невероятно сильный, он тоже запылал, только уже синим, а не красным, как тогда. Может ли это значить, что второй элемент действительно здесь? И может ли это быть... ветер?
Вдруг девушку осенило, что чего-то не хватает. Что-то слишком много прорений в последнее время.
- Кстати, а где Габби?

Кристоф поднялся на ноги. С трудом, но поднялся. Все его тело ныло, но он не жалел. Он взял Либеру за руки и крепко сжал пальцы, словно боясь, что она опять уйдет, исчезнет. Но когда она сказала про ментальную магию, он покачал головой. Правда, не стал ничего говорить. А вот новость о том, что медальон опять светился, отразилась на его лице смесью ужаса и восторга.
- Ветер? Ветер – второй элемент? Но как унести ветер с собой?!
При упоминании имени Габриеля Кристоф дернулся и опустил глаза.
- Когда я уходил, он был там же, у костра… Где он сейчас – я не знаю.
Мысли о друге едва не погубили его, но он вспомнил о ветре. Ветер! Как такое может быть? Как можно собрать ветер, как элемент? Неужели все правда, неужели им удастся совершить невозможное? Ведь две из трех составляющих они уже нашли... Оставалась последняя, и… И что? Что потом?
- Лира, я…
Что-то стеклянное разбилось позади Кристофа. Что-то вроде небольшой стеклянной колбы или стеклянного шара. Из разбитой емкости тут же повалил густой бурый дым, окутавший алтарь и заодно двух тенебр.
- Какая прелесть, - злобно проговорил знакомый женский голос за спиной Дегэйра. – Вы оба тут, хорошо. Надоело за вами гоняться, ох, как надоело!
Кристоф обернулся, ринулся к ней, но вдруг замер.
Роннет махнула рукой, и рядом с ней показалась женщина лет сорока. Она только улыбнулась. Она просто стояла и улыбалась. А стены вокруг них принялись трясти и осыпаться, грозясь похоронить всех под своим древним великолепием.
Обе женщины бросились назад как раз в тот момент, когда на проход между обломков свалился остаток крыши, полностью преграждая путь.
Бурый дым до сих пор окутывал влюбленных.
Магия Либеру не слушалась.
Из-за камней послышался голос Роннет:
- Трагичный конец для трагичной истории!
Смех ее стал удаляться.
Кристоф и Либеры остались запертыми в клетке из камней посреди руин.