Кристоф ухмыльнулся, и губы его растянулись в улыбке, обнажив ряд ровных белых зубов. В глазах заплясал огонек. Руки его, освобожденные Либерой от перчаток, скользнули ей на спину, крепко прижали девушку, и Дегэйр поднялся. Он сделал несколько шагов, не отрываясь от губ тенебры, и посадил ее прямо на стол, покорно принявший свою священную ношу. Кристоф склонился над Либерой, вынуждая ее прогнуться, а пальцы его вонзились в тонкую ткань золотистого платья. Он на короткое мгновение чуть отстранился, взглянул в синие глаза возлюбленной, словно черпая в них вдохновение, решимость и волю к жизни. Боясь утонуть в них, он вновь припал к губам девушки, слегка прикусывая их. Одновременно с этим раздался треск разрываемой ткани, и спустя буквально секунду Дегэйр вновь отстранился, держа в руках ошметки бывшего бального платья и с восхищением окидывая взором оставшуюся обнаженной Либеру.
- От платья я тебе помог избавиться, правда? – игриво спросил он, отбрасывая бесполезную ныне ткань на пол и подхватывая тенебру на руки.
Он прижимал ее к своей груди, отдавая свое тепло и забирая ее. Он прижимал ее так крепко, что ей становилось тяжело дышать, но сам он также задыхался, не отрываясь от ее манящих губ. Фрегат качался на волнах, и эти покачивания делали их поцелуй танцем, с выпадами и поворотами, но за все это время босые ножки Либеры так ни разу и не коснулись деревянного пола, Кристоф держал ее, и было видно, как вздуваются вены на его руках.
Наконец, боясь окончательно обезуметь от своей страсти и любви, Дегэйр поставил девушку на кровать.
- Так вот. От платья мы избавились, теперь одевайся, - тяжело дыша, проговорил он и тут же был вынужден увернуться от ловкого пинка. – Я буду ждать снаружи!
Он рассмеялся и юркнул прочь из каюты, понимая, что возбужденная, но не удовлетворенная девушка способна на убийство. Он и сам был готов убить кого-нибудь, но сейчас нельзя было расслабляться, нельзя было потакать своим прихотям.
В коридоре его встретил Габриель. Одного взгляда на полуголого друга магу хватило, чтобы сделать все необходимые выводы.
- Ну и болван, - хмыкнул Литорис, и это было слышно в каюте.

Реальность расплывалась, мысли бушевали, тело горело. Сильные объятья мужчины Лира как бы и не замечала, желая полностью раствориться в нем. Тело касалось голой плоти, руки плели свой странные узоры на шее и спине мужчины, как бы окутывая его, пеленая и желая полностью захватить в свою власть. Голова кружилась то ли от воздушного танца, то ли от сумасшествия и желания. Либера летала, чувствуя свободу и поддержку находясь в руках этого мужчины. И не хотелось, чтоб момент заканчивался, чтоб вообще все это заканчивалось.
Но внезапно тепло ушло, как и воздушный танец.
- Я буду ждать снаружи!
Захотелось помочь ему добраться до этой снаружи пинком, что девушка и постаралась сделать. Но не получилось. Тогда возникло желание выдворить его в коридор вместе с дверью. Лиру бы даже не смутило то, что она полностью раздета, а где-то там бродит Габриель. Единственное, что сдержало - чувство собственного достоинства и жажда мести. Казалось глупостью вот так вот просто уходить, когда они столько не виделись и вообще неизвестно, будут ли живы после сегодняшней ночи. Лира привыкла жить моментом, которым хотелось пользоваться в полной мере.
"А этот остолоп живет расплывчатым будущим, неизвестно на что надеясь!"
Внутри бушевало пламя. Пламя неудовлетворенного желания, обиды и злости. Так и продолжала стоять девушка посреди комнаты, полностью голая, стараясь взять себя в руки и обуздать внутренний пожар. Через десяток глубоких вздохов у нее это начало получаться. Она подошла к столику и подняла упавшие с него вещи, что принес Кристоф. Они были темные, как она и хотела после буйства бальных красок. Теплые черные штаны, что плотно облегали ноги, но не стягивали их движений. Такое же теплое, но более легкое и нежное платье с длинными рукавами и юбкой, доходившей до колен и расходящейся наискось в обе стороны. Еще одна юбка, крепящаяся на поясе, более длинная и более теплая, со странными узорами и такая же расходящаяся. И, наконец, куртка, застегивающаяся лишь у горла, с такими же узорами, как и на юбке. Финальным штрихом были черные сапожки, не доходящие до колен, в которые девушка заправила штаны.
Отвязав с запястья медальон, девушка повесила его обратно на шею, запрятав под платье. Кинжал вернулся на пояс.
Осмотреть себя и правда было негде, поэтому пришлось довольствоваться тем, что сидело это все на удивление удобно.
Бросив уничижительный взгляд на дверь, Либера одним взмахом руки убрала разорванное платье под кровать. В общую горку принесенного постельного белья полетела и рубаха Криса.
Девушка открыла дверь и выглянула в коридор.
- Вы что, есть не хотите? Или это все мне?
Кристофа она одарила сжигающим взглядом, мага - игривым, и махнула ему рукой, приглашая войти. Сама она уселась на кровать, скрестив ноги под собой и взяв аппетитную куриную ножку.
"Все равно эта кровать больше ни для чего не пригодится".

Габриель показал Кристофу язык и протолкнулся в каюту вперед друга.
- Отлично выглядишь! – присвистнул маг, глянув на новый костюмчик подруги. – Так и не скажешь, что эльфийские обноски!
Маг получил тычок в бок от Дегэйра и заткнулся, хитро улыбаясь. Друзья уселись на кровать по обе стороны от Либеры и принялись за трапезу.
В процессе поглощения пищи завязались разговоры. Сначала смешливые и невинные, даже в чем-то наивные, они очень скоро вернулись к обычным темам – Роннет, гарпии, феникс, дракон, боги. Но Габриель быстро утомился и высказал Кристофу, что сил нет мусолить вечно одни и те же проблемы.
- Ты со своим нытьем, - пафосно изрек маг, уже слегка захмелевший от вина. – До ранней седины нас всех доведешь! Сосредоточься лучше на чем-нибудь хорошем!
- Габриель, - попытался перебить Кристоф, но маг был непреклонен.
- Рядом с тобой красивая девушка, которая за тобой на край света пошла! А что ты делаешь? НИ-ЧЕ-ГО! Либера, поправь меня, если я ошибаюсь, но по-моему это сущее преступление!

Обиженная на весь мир, а в частности на Кристофа, Лира больше наседала на еду, нежели на вино. Не хотелось хмелить голову перед обещанными кошмарами. А то потом поди разбери, где чудища миражи наслали, а где алкоголь. Да и есть она хотела куда больше, последний раз она ела аж перед балом, а когда это было-то?
Касаться темы всяких нехороших событий, что с ними произошли и что еще могут произойти не хотелось. Особенно, сидя на корабле, на который в любой момент могут напасть таинственные монстры. Поэтому она с превеликим удовольствием впилась зубами в очередную куриную ножку. Вот так вот, с полу откусаным куском и застал ее Габриель своим вопросом. Пришлось расцепить зубы и отпустить столь сладкую наживу.
- Почему же не делает? Наглеет и дразнится вполне умело и активно. К тому же, Саксум - это еще не край света. И, боюсь, до края ему со мной идти опасно - сброшу, - девушка бросила коварный взгляд на Кристофа. - К тому же, тут с ним не только девушка, но и друг, который в очередной раз доказал свою верность и преданность. И вообще Кристоф, тебе грех жаловаться. Да, проблемы, да, гарпии и всякие другие твари. И что, хочешь сказать, что мы втроем не справимся? Что толку обсуждать то, что нам не подвластно? Пока все хорошо, и ты не можешь с этим спорить. Так наслаждайся хотя бы этими короткими моментами, их действительно не так много. А то смотри, чтоб не жалел, потому что потом может быть поздно.

Кристоф тоскливо смотрел на друзей. Они хотели, чтобы он перестал думать, а он боялся, что если он перестанет думать, они либо погибнут, либо не смогут дойти до своей цели. До его цели, если быть точнее. Но они вернулись, оба вернулись, значит, приняли его цель как свою. Опять. Да…
- Ладно, ладно, - проворчал Дегэйр, поднимая руки. – Сдаюсь. Все, в ближайшее время никаких страшных разговоров, никаких запретных тем.
Он взял с тарелки кусок сыра и отправил его в рот, тщательно прожевал и проглотил, и только потом заговорил вновь:
- Вот, кстати, вы знали, что на всем корабле только две женщины – Лира и та эльфийка, что одолжила нам вещи? И можно было бы подумать, что обе они страдают от излишнего мужского внимания, но нет. Обе они отчаянно его жаждут, а мужчины вокруг ведут себя, как настоящие джентльмены.
Маг захихикал и хлебнул еще вина. Казалось, его не волнуют пьяные галлюцинации, в отличие от Либеры и Кристофа, который за все время едва притронулся к напитку.

Видимо, не судьба была девушке съесть этот окорок. Потому что после замечания Кристофа о женщинах Лира замахнулась этой несчастной частью бывшей курицы. Но застыла с занесенной рукой.
"Чего зря добро переводить? Оно потом в волосах будет, фи. Не, с едой играть нехорошо, и так ее редко нам удается покушать".
Окорок Либера вернула обратно ко рту и, наконец, откусила хороший кусочек. Прожевав его, она безразлично посмотрела на Криса.
- Да иди ты. Тоже мне, внимание, и без него обойдемся. В конце концов, сможем познакомиться с этой эльфийкой и обойтись без этих пресловутых джентльменов. А вы тут прозябайте в свой мужской компании, только смотрите, не потеряйте то самое, что определяет вас как мужчин, от длительного воздержания-то. Это, на сколько я знаю, вредно для здоровья. Оу, Кристоф, неужели... Неужели уже есть первые признаки плачевного недуга?
В девушке проснулась вредность. Мало того, что возбудили и оставили одну, так еще и теперь тыкают этим в нос! Ну уж нет, терпеть она этого не будет, особенно от Кристофа.
"Не мог затронуть другую тему? Обязательно нужно поиздеваться?"

Кристоф скорчил обиженную гримасу, а маг опять захихикал. Разговор продолжился, как и взаимные подколы, шутки и остроты.
После отплытия «Каруа» прошло уже несколько часов, и по прикидкам Дегэйра, учитывая ветер, они должны были покинуть море Натаре и выйти в океан. А это значило, что скоро фрегат достигнет вод Острова, и, чем ближе они были к Острову и дальше от Нумгерата, тем сильнее раскачивался корабль на волнах. Они плыли прямо в шторм.
Сидя здесь, в каюте, предаваясь праздной болтовне, мужчина чувствовал себя неуютно. Он рвался наверх, чтобы видеть, чтобы слышать, чтобы контролировать. Чтобы узнать прогнозы Аарона, чтобы понять, насколько хорошо подготовлен экипаж, чтобы не вручать свою жизнь судьбе, а иметь возможность самому управлять ею. Он ерзал и тосковал, шутки становились все несмешнее, но Габриель болтал за всех троих, так что это могло пройти и незамеченным. Иногда Кристоф смотрел в глаза Либере, чтобы напомнить себе, почему он тут. Но, ловя на себе ее взгляд, он старался напускать самый благодушный вид, стирая с лица все следы тревоги. Ни к чему было ей знать, что ему так неймется.
Но дверь каюты вдруг отворилась, и в проеме показалась медная борода Аарона Свирепого.
- Кристоф, - сказал он, и больше говорить ничего не надо было, тенебра понял все сам. Он вскочил и вылетел за дверь, а следом за ним попытался протиснуться Габриель. Аарон его остановил: - Всей команде приказано пока сидеть по каютам. Не высовывайтесь.
Медведь скользнул любопытным взглядом по Либере, кивнул и закрыл за собой дверь.
Судя по все усиливающейся качке, шторм снаружи разбушевался не на шутку.

Все казалось нормальным. Разве что периодические дерганья Кристофа раздражали зрение. Но вести себя он старался нормально, и Лира к нему не цеплялась. Такое положение вещей, когда все спокойно сидят вместе, ее вполне устраивало.
Но счастье длилось не долго, и в дверях показался мужчина, с которым они ехали сюда. По его физиономии сразу было понятно, что покою и благодати пришел конец. И, видимо, не только Лира это поняла, так как Кристофа и след простыл в каюте. Девушка вслед за Габриелем ринулась вперед, но им жестоко велели сидеть на месте.
Тело осталось здесь, а душа и все мысли унеслись вслед за Крисом. Либера растеряно посмотрела на мага, когда дверь в каюту закрылась.
"И это называется ничего не бойся? Да я ж теперь как на иголках буду! Вот и закончился хороший момент..."
- Что это значит? Просто сидеть здесь? И ждать?
Ждать Либера не любила, особенно с моря погоды. Ей тоже было интересно, что там происходит, ей было интересно, чем там занимается Кристоф и почему без него обойтись не могут. И она понимала, что долго тут сидеть не сможет, особенно если начнется что-то плохое. Просто не сможет.

Габриель икнул, моргнул и пожал плечами.
- Да ла-а-адно, что может случиться! – протянул он, взмахивая рукой. – Медведь силен, как… как медведь, вот клянусь! Он справится со всем, что бы там ни было!
Маг был пьян. Улыбка его выходила кривоватой, глаза осоловели, его пошатывало, но это было почти незаметно из-за качки.
- Давай… - он бухнулся на кровать и потянулся пальцами к кувшину. – Давай выпьем еще? Давно я не пил хорошего вина! Аарон знает, чем успокаивать нервы своих дозорных!
Пальцы Габриеля сомкнулись, только «Каруа» хорошенько тряхнуло, и кувшин грохнулся о пол, разлетевшись на мелкие черепки и разлив по деревянным доскам свою виноградную кровь. Маг шмыгнул носом.
- Не очень-то и хотелось, - пробормотал он. – Ух, а там, наверное, такая красота! Пошли посмотрим?
И Литорис потащил ее в коридор, абсолютно забыв, что буквально минуту назад им приказали не выходить из каюты. Да и вообще, забыв, что они плывут мимо Острова.

Либера переводила взгляд с двери на мага и обратно.
"Если Аарон этот такой молодец, то нафига им Крис сдался? Вот зараза, сам же говорил, нужно переждать в каюте!"
Кувшин разбился. Лира насторожилась. Уж очень не понравился ей цвет обагренных досок, уж очень это походило на недобрый знак. Хотя раньше она в подобные приметы не верила. Да и сейчас понимала, что просто придирается, волнуясь за сбежавшего парня.
- Какая красота, Габриель! Ты что творишь!
Но Габби ее явно не слышал, увлекая на палубу. И как бы Либере не хотелось сейчас покинуть каюту, она понимала, что это лишние проблемы, и для нее, и для всех остальных. Но упираться пьяному магу было бесполезно, к тому же он и сам бы пошел наверх, а оставаться одной и оставлять этот нетрезвого человека одного не хотелось.
- Габби, помедленнее, мы у Острова, стой!
Девушка постаралась дернуть за руку парня, чтоб притормозить его. Они уже были у выхода на палубу, а туда уж очень не хотелось идти.

Когда Либера потянула Габриеля за руку, он обернулся и недоуменно уставился на нее.
- Ну и что? – он улыбнулся и уже ухватился за ручку двери, ведущей на палубу, но тут корабль опять тряхнуло, на этот раз сильнее, и маг кубарем покатился по лестнице вниз, сбив с ног и девушку. С трудом поднявшись на ноги, Литорис тут же рухнул вновь, поваленный очередным наклоном корабля. – Ой-ей-ей, что-то мне нехорошо…
Он заскулил и на четвереньках пополз обратно по коридору, судорожно соображая, что же ему делать и куда ползти, чтобы не загадить сам коридор. А корабль качало все сильнее.

Тормоз сработал. Но вместе с тормозом сработал и корабль, и мир вокруг завертелся и начал пинаться твердым полом и стенами. Когда куча мала закончилась и маг отполз от девушки, та поняла, что больно ударилась головой об один из дверных косяков. Поэтому на четвереньках уже стояло двое магов: один скулящий из-за бури в желудке, а другая - из-за боли в голове.
Потирая ушибленное место, девушка проклинала корабль, мага, что напился, Кристофа, что принес вино и ушел, треклятый Остров с его тварями и себя, что не осталась в каюте. Поднявшись и опираясь о стену, чтоб ее опять не повалило из-за сильной качки, девушка отыскала между звездочек перед глазами ползающего мага.
- Вправо поворачивай! Да не в это право, другое право! В каюту ползи!
Нужно было побыстрее вернуться в каюту и отконвоировать туда Габриеля. Но двигаться было сложно - стоило отделиться от стены, как корабль швырял девушку в противоположную сторону. Картина со стороны выглядела как трагикомедия - штормящая из стороны в сторону девушка и точно так же ползающий мужчина. Потом все стало еще комичнее в своем трагизме. Сделав очередной шаг в сторону Габби, Либера полетела на него из-за очередной встряски корабля, и упала сверху, прижав к полу собственным телом.
Казалось, ругательства сейчас перекрыли весь шум снаружи и внутри. Скатившись с мага, девушка уже не поднималась на ноги, а просто села и облокотилась на стену, тяжело дыша.
- Блин, Габби, с тобой не то что пить опасно, находиться в твоем присутствии опасно, когда ты пьян! Наша дверь следующая по коридору, ать два левой правой, передней задней. Ты вообще живой еще?

Маг обернулся, его лицо отливало заметной зеленцой, а глаза слезились. Его желудок взбунтовался не на шутку. Он слабо кивнул в знак того, что таки еще жив, хотя сам был абсолютно в этом не уверен. Но Габриель послушно пополз дальше, пихнул лбом дверь каюты, из которой они только что вышли, вполз туда наполовину, и тут же раздался недвусмысленный звук ликующего желудка, решившего выйти и посмотреть, из-за чего сыр-бор.
- Вот, б**, - философски заключил маг, завершив этот процесс.
Он так же, на четвереньках, развернулся и пополз обратно, на ходу мотая головой:
- Нет-нет-нет, это больше не наша каюта, - бормотал он, уползая куда-то дальше по коридору и заворачивая за угол.

Либера философски наблюдала за путешествиями мага, сидя у своей стеночки. Когда тот вынес заключение, что нужно искать новое место для убежища, у девушки возникло желание распластаться на полу прямо тут. Из-за сильной качки ее начало тошнить, а спасительного зелья уже и след простыл.
"Твою ж бабушку, Габриель... Ненавижу море, ненавижу корабли, ненавижу Аргус, все ненавижу. Кристоф, чтоб тебя, де ты ходишь!?"
Девушка стала на четвереньки и поползла вслед за магом. И ей было плевать, как это смотрится, ей было плевать, куда конкретно ползет Габриель. Все, что ей хотелось - чтобы эта тряска прекратилась. И чтобы она не отстала от мага, а то ее хладный трупик будет разлагаться где-то в уголочке и одиночестве.
По цвету лица девушка почти сливалась с Габби, хотя еще бледный оттенок присутствовал, отливая зеленым.
- Габби, стой! А я? Куда ты ползешь! - простонала девушка, заползая за угол вслед за магом.
"И почему это всегда со мной происходит? Нет чтобы сидеть спокойно в каюте, кушать вкусные окорочка..." - при воспоминании об окороках девушку чуть не стошнило, и поэтому она в очередной раз врезалась головой в косяк, стараясь сдержать внутренний позыв и удержать равновесие от качки.
"Интересно, что бы о нас подумал Кристоф, увидев нас сейчас? Один зеленый ползет, вторая за ним, почти такая же. Да, хорошую он себе компанию нашел".

Габриель что-то бормотал, упорно передвигаясь по коридору, хотя не имел ни малейшего понятия, куда он направляется. Он старательно перебирал руками и ногами, наступая на собственную одежду. Плащ уже остался лежать где-то на полу, и сейчас маг полз в своем элегантном маскарадном костюме, обтирая пыльные доски ладонями и коленями.
Дверь на палубу вдруг распахнулась, и, хотя друзья этого не видели, но они слышали грохот и чувствовали сильный порыв ветра, ворвавшийся внутрь. Следом послышались тяжелые, но стремительные шаги, звук открывающейся двери каюты, шаг, чавканье и грохот падающего тела. И тут же на все судно разнеслись яростные вопли Аарона:
- Вашу мать! Вашу ё*** мать! Какого х***? Какого х***?! Ё*** алкаши! Да чтоб вас *** в *** ***! Чтоб ваши *** *** внутрь втянулись! Убью! Сначала ***, а потом убью!!!
Медведь, судя по звукам, поднимался на ноги.
- Габриель!!! – раздался его грозный рык, и маг впереди Либеры ускорил движение.
- Ползем-ползем-ползем, - приговаривал он, еще быстрее работая конечностями. – Ползем-ползем…
Но он уткнулся носом в чьи-то кованые сапоги и поднял голову. Перед ним, ухмыляясь, стоял эльф, закованный в латы, и загораживал путь.
- Он тут, командор! – крикнул эльф, и позади друзей послышались все те же тяжелые шаги.

Либера не могла угнаться за Габби, не понимая, откуда у этого пьяного мага столько прыти. Когда ей казалось, что она его чти догнала, под руками оказался его плащ. Отшвырнув мешающую тряпку, Либера поняла, что безнадежно отстает. А тут еще ругательства и грохот сзади. Посмотрев вперед на мага, девушка обернулась назад.
"Какие мы грозные. Интересненько".
Либера отползла в ту сторону, куда бросила тряпку и притулилась к стене, не желая пропускать представление. И не желая быть на пути и грозного Медведя. В конце концов, она всего лишь тут безобидно ползает, и это не она там сделала каку в каюте. Хотя приближение шагов было все более грозным, и Либере все больше хотелось срастись со стеной.
Для большей уверенности и должного вида, девушка постаралась подняться, опираясь о косяк двери. Поэтому, когда из-за поворота выглянул Аарон, она изображала морскую звездочку, расставив и уперев руки в дверной проем, и точно так же расставив ноги.
- Вы можете качаться поменьше!? У некоторых тут морская болезнь! - взмолила она, увидев Медведя.

Ультиматум Либеры поставил Аарона в тупик, и он добрые пару секунд хлопал глазами, глядя на нее. Так что к тому моменту, как Габриель героически собрал силы и поднялся на ноги, понимая, что выхода нет и кругом враги, гнев командора успел поостыть.
- Габриель, - просто сказал он магу, когда они встретились глазами. – Твою мать, а?
Маг, вцепившись в плечо резко переставшего ухмыляться эльфа, напустил на себя высокомерный вид, скорчил пренебрежительную гримасу, собираясь высказать Аарону все, что было на уме, но вместо этого у него получилось несдержанное:
- Квя!..
После чего Литорис согнулся пополам и повторил процедуру, уже проделанную в каюте, на этот раз избрав жертвой излияний ботинки командора.
Эльф позади мага мерзко хихикал, а медведь закрыл глаза и мысленно считал до десяти. Досчитав примерно до пяти и плюнув на это дело, медведь схватил мага за шиворот и поднял над полом, заглядывая в глаза.
- Я тебя вышвырну за борт, ты понимаешь?! – сверкая молниями в глазах, спросил он болтающего ногами мага.
- Ага, - ответил Литорис, виновато улыбаясь. – Я не специально, честное слово…
- Твое счастье, человек, что Дегэйр зовет вас, иначе я бы тебя точно утопил. Дамочка, - Аарон несколько бесцеремонно подпихнул Либеру, на самом деле не желая никого обидеть, а просто не зная, как следует обращаться с женщиной, путешествующей в компании этих двоих. – Вперед, он на палубе.
Габриеля он поставил на пол, но на всякий случай по-прежнему держал за шиворот, поддерживая его при качке.

Подпихнутая Либера лишилась твердой опоры и надежной двери за спиной, и успела сделать всего несколько шагов. Да и то лишь благодаря качке корабля. А потом упала на четвереньки. Захотелось разнести этот ненавистный корабль на щепки. Голова болела от бесчисленных ударов, в желудке бушевала не меньшая буря, что и на море.
- А кого из ваших родственников мне поминать, а? - пробурчала Либера, восстанавливая вертикальное положение с помощью стены. - Поделикатнее можно?
Было ужасно. И чем дольше, тем ужаснее. Оттенок кожи девушки напоминал спелую оливку, а движения - не так давно повстречавшихся им сирен. Либера вцепилась в Габби, почти повиснув на его руке. Поэтому большинство веса пришлось именно на Медведя, что Либеру нисколько не заботило.
"На палубе он. Не хочу я туда больше! На землю хочу, на ровненькую! Пусть сами тут топятся!"
Это был крик души и чувства сострадания к самой себе, да и чувства самосохранения. Но ноги волоклись дальше, влекомые чувством долга и ответственности, а так же любопытства.

Как только Либера вышла на палубу, ее обдало ледяным ветром и колючими брызгами соленых волн. Спущенные паруса, мачты, реи – все это затерялось в густых и вязких клочьях тумана, да только тумана не бывает при таком жутком ветре.
Впереди, шагах в десяти, угадывался зеленый огонек, который стал быстро приближаться. Уже через мгновение рядом с ними стоял Кристоф, прикрывая одной рукой голову, а другой держа связку амулетов, которые и испускали зеленое свечение.
Аарон за спиной девушки что-то сказал, но его слова потонули в реве урагана, а Габриель, который наконец получил свободу, казалось, окончательно протрезвел и вспомнил все обстоятельства, окружавшие их сейчас.
Кристоф склонился над Либерой и прокричал в самое ухо, протягивая один из амулетов:
- Возьми это и сфокусируй через него огонь! Направляй этот поток за борт!
Дегэйр хотел сказать что-то еще, но быстро сориентировавшийся Габриель выхватил из его рук амулет и подошел к борту фрегата. Он выставил безделушку перед собой на вытянутой руке и прикрыл на миг глаза.
Из амулета вырвалось зеленое пламя, обрисовав очертания какого-то создания, парящего у корабля. Создание напоминало человека, только без нижней половины, без ног, а на голове этой твари виднелись большие ветвистые, как у оленя, рога. Тварь завизжала, перекрыв даже грохочущие волны, съежилась и отступила. Тогда маг принялся водить этим огнем из стороны в сторону, и в пламени его затрепетали десятки этих существ.
Недалеко от Габриеля встал и Аарон, он выхватил из-за спины свой огромный меч, и можно было видеть, что клинок подсветился изумрудным бликом. Медведь принялся взмахивать мечом, и визжащие голоса слились в единый гул, пробирающий до самых костей.
Кристоф вложил в ладонь Либеры амулет и кивнул ей.
- Помоги нам, - сказал он.
У самого Кристофа оружия не оказалось, он подбежал к Аарону и вытащил у того из ножен на поясе длинный кинжал, который тоже светился зеленым. Дегэйр подошел к противоположному борту и взял на себя часть фронта наступающих тварей. И тут же с нижних палуб повалили маги, все с мерцающими амулетами. Они становились по периметру корабля, пламя объяло весь фрегат, но не жгло дерево, а выжигала нечисть. Гул стал пульсирующим, физически ощутимым, не только слышимым, «Каруа» стало трясти мелкой дрожью, а волны перестали его подкидывать на своих пенных хребтах.

Хотелось сказать, что попала девушка из огня да в полымя. Вот только было тут совсем не тепло. Бушующая водная стихия, выражающаяся в волнах и тумане, царила на корабле. И это на время вывело Либеру из состояния морской болезни и ввело в состояние оцепенения. Но оно прошло, как только впереди появился Кристоф. Девушку пробило мелкой дрожью от мысли, что у них тут творится на палубе и что творилось, пока они там с Габби ползали.
Вот только качка не прекращалась, и Либере не становилось лучше физически. Особенно после того, как ее временная опора в виде мага пошла исполнять свой долг по уничтожению нечисти. А нечисть эта была ужасна. Никогда прежде Лира не видела и не слышала ни о чем подобном, и была бы счастлива, если бы не слышала и впредь.
От жуткого гула хотелось закрыть уши и свернуться клубочком, а лучше вернуться обратно в каюту, пусть она будет и загаженная Габриелем. Но перед девушкой стоял Кристоф, который только что положил ей в руку амулет и попросил о помощи. Впервые попросил, и это немного вернуло девушку к действительности. Да и бесстрашие мужчин и других магов не могло не вдохновлять. Либера никогда не считала себя трусихой, и сейчас не хотела.
Но тошнота никуда не делась, хотя корабль уже и не швыряло на волнах. Осмотревшись, девушка поняла, что почти весь периметр корабля уже занят. С одной стороны буянит Габби с Аароном, с другой - Кристоф. И еще куча магов, пускающая огненные зеленые лучи в небо. Девушку укачивало, и она опасалась, что просто перевалится за борт, если к нему подойдет. Но она должна помочь, она не может просто сидеть тут и смотреть, как другие сражаются, не в ее это правилах просто ждать. Кое-как, по стеночке, Либера добралась до носа корабля. Слева были люди, и справа, а впереди была непроглядная тьма, временами озаряемая всполохами пламени, и жуткий вой. Оперевшись на одну из ближайших мачт, девушка вытянула вперед обе руки, одна из которых держала медальон на шнурке, а другая придерживала его заднюю часть. Сфокусироваться на огне было не сложно, она любила эту стихию. А потому через несколько секунд из амулета вперед хлынул зеленый поток пламени.
Все это девушка делала находясь в полу-тумане, и не только в том, что был вокруг, но и в том, что окутывал сознание. Было плохо, хотелось лечь, а лучше утопиться. А тут от нее еще и хотят чего-то. Благо, что это чего-то не такое уж и сложное.

Половинчатых тварей, казалось, становилось все больше, они, не боясь огня, все приближались, скапливаясь у бортов фрегата. И гул, который они издавали, когда попадали под спасительное зеленое пламя, возрос настолько, что засел в головах сражающихся. Они слышали его не ушами, но разумом, он проник в самое сознание, сверля его изнутри, исступляя, измождая дух и тело, вызывая чудовищную головную боль. Когда этот гул достиг своего апогея, когда казалось, что собственный разум вот-вот расколется на части, оставив вместо одной целостной личности бездумные агрессивные осколки ее самой же, все вдруг разом стихло, мгновенно оборвалось, а глаза залил слепящий свет, сокрыв в своих складках все происходящее вокруг.
Либера стояла посреди белоснежной пустыни, где не было ни теней, ни движения, ни звуков, ни света. Где не было и ее самой. Если бы она посмотрела вниз, на свои ноги, она бы их не увидела. А если бы попыталась коснуться себя, то несуществующие руки прошли бы насквозь несуществующее тело. Только мерцающая точка сознания, воли, не отбрасывающая тени и не дающая света, а лишь пульсирующая в предсмертной агонии.
Все эмоции исчезли, растворившись в белизне окружения. Страхи растворились в радости, любовь смешалась с ненавистью, дурнота проникла в блаженство. Все эти чувства взаимоисключались, пропадали, исчезали, оставляя только смутно осознаваемое собственное «Я», у которого постепенно не стало ни имени, ни прошлого, ни будущего, как не стало и надежд и огорчений.
Слабые отголоски воспоминаний – вот все, что оставалось обнаженному разуму, чтобы не раствориться в белоснежной пустыне вслед за своим именем и плотью. Но, не вызывая их к жизни, Либера таяла сама в себе, она исчезала, сливаясь с тем, что ее окружало, то есть, с ничем. И чем слабее были эти воспоминания, тем больше тенебра теряла то, что ей уже не принадлежало, тем больше она теряла самое себя.

Стало хорошо, стало поистине хорошо и свободно. Стало тихо, никакого шума и воя, никаких криков, ничего. И никакой усталости, тошноты, переживаний и страхов. Все сливается в своем несовершенстве и суете, и кажется таким пустым и ненужным. Либере казалось, что она умерла, и душа ее, наконец, обрела покой. Хотелось просто раствориться, отдаться этому блаженному чувству. Зачем куда-то идти, зачем с кем-то сражаться?
"Сражаться? Я с кем-то сражалась?"
На задворках сознания мелькали обрывки воспоминаний, как кусочки снов, несобранная мозаика. Странные твари, корабль, зеленый огонь... Зачем оно ей нужно, она не хочет туда, и не хочет это помнить. Там плохо, а здесь хорошо, здесь спокойно. Девушка отдается спокойствию и растворяется в блаженстве.
"Как забавно. Я так мало помню из своей жизни, а воспоминаний так много".
Маленькая черноволосая девочка, играющая на лужайке с отцом. Приятное воспоминание, светлое и радостное. Такое не хочется забывать, она ведь такую тяжкую цену заплатила за него. На лице девушки появилась улыбка. Захотелось туда, на ту лужайку. Тогда, той маленькой девочке было так же хорошо и свободно. Либера хватается за эти картинки, не желая их отдавать. Они приятные, они радостные, они дорогие. Девушка хватает невидимой рукой, стараясь их вернуть и не отпускать.
Внезапный огонь, окутывающий со всех сторон некогда тело девушки, боль, крик, парящий в небе дракон. Сознание сжимается в маленький кокон, отталкивая этот кошмар, заполняясь страхом. Хочется кричать, закрыть голову руками, защититься.
Но внезапно появляется тепло, которое растекается по всему телу. Даже сейчас, не имея четкого очертания этого самого тела, и не уверенная, что оно вообще у нее есть, она почувствовала приятное наслаждение. Нечеткие, но такие знакомые и такие родные очертания. Черные длинные прямые волосы, волевые черты лица, которые так и не удалось до конца изучить, к которым так хочется коснуться кончиками пальцев, провести по каждой линии лица. Заглянуть в эти карие глаза, что всегда серьезные, но в которых Либера находила любовь.
Нет, это воспоминание она не отдаст никому и ни за что. Воспоминание самой жаркой ночи, воспоминание самых нежных рук и губ. Она готова умереть с этим воспоминанием, но ни за что не расстаться. И последовать за этим человеком на край света, как сказал Габриель.
"Габби, милый Габби. Мое солнышко. Ты прав, за ним хоть на край света, за этими карими глазами..."
С ним намного спокойнее, с ним намного увереннее, чем здесь. Пусть сложно, напряженно, но с ним она на своем месте. И именно там хочет быть, ради него сражаться.
"Но так не хочется сражаться! Почему он не может просто быть тут со мною рядом? Потому что у него своя цель. Но неужели эта цель важнее меня, Либеры? Нет, но это два разных понятия, и ты сама решила идти за ним и за его целью до конца".

Воспоминания, которые Либера так старалась сохранить, понемногу раскрашивали мир вокруг. Она вспомнила что-то из своего забытого прошлого, и вот, появилось ее лицо, ее улыбка. Она вспомнила Кристофа, и вдруг проявился тенебра, он стоял рядом с ней улыбчивой, но недвижимой, неживой декорацией. Она вспомнила их ночь вдвоем, и почувствовала, как по вдруг показавшимся ее ногам повеяло потусторонним холодом, колючим и пронизывающим. Она вспомнила Габриеля, и маг встал рядом с Кристофом, так же улыбаясь, как и тенебра. Но они не двигались, они не дышали. Они не жили. Они просто были, и все.
А белизна вокруг, понимая, что упускает свою жертву, стала вдруг жадно пульсировать, стремясь отнять то немногое, что заполучила для себя Либера. Белизна вокруг вдруг обрела и обнажила собственный разум, разверзнув невидимую пасть, готовясь заглотить девушку.
И как только она стала мечтать о том, что Кристоф к ней сейчас присоединился, чтобы перестал сражаться, ее собственные воспоминания вновь стали меркнуть, превращаясь в ничто.

Больше девушки и не нужно было. Все, что она хочет, здесь, и у нее еще будет множество воспоминаний, таких же приятных, как и прежде, а может и лучше! Ведь теперь не нужно никуда идти и ни за что сражаться, можно просто быть вместе!
Либера увидела родные черты, и что есть силы устремилась к ним. Лишь бы коснуться, лишь бы почувствовать то тепло, что так дорого для нее. Приблизилась, протянула руку. Но она прошла насквозь, ничего не почувствовав. На лице девушки отразилась печаль. Она протянула вторую руку, и та тоже прошла насквозь. Руки опустились, сознание не понимало, что же случилось, почему так? Почему такие дорогие глаза такие пустые? Почему в них нет того тепла, что было прежде? Почему руки не могу коснуться этой бледной кожи?
Девушка повернулась в сторону Габриеля. Его взгляд был такой же пустой. Не было той радости и беззаботности на лице, не было той знакомой озорной улыбки и искорки в глазах. Была пустота, холодная пустота.
"Нет, я хочу живых! Теплых, родных, моих!"
Либера замахала руками, отходя назад. Ей не нравились эти статуи, они не несли радости, они были не ее друзьями, они были чужие, пустые. Вновь появился страх. Только теперь за них, двух этих мужчин, что стояли перед ней, но только настоящих.
"Я хочу к ним! Крис! Габби!"
Девушка начала оборачиваться, пытаясь найти тех, что так были дороги сердцу. Пустота и одиночество этого места начали казаться кошмаром, Либера не хотела быть одной.

От импульса, прошедшего от Либеры, от ее острого желания увидеть Кристофа и Габриеля, белая пустыня всколыхнулась и прошла невидимой, но осязаемой волной. Она темнела, тускнела, пока перед девушкой не вырисовались очертания корабля, на котором они все плыли. Палуба была чиста, маги, стоящие по правому и левому борту, смотрели куда-то вниз, за борт, перегнувшись через перила и с восхищенными возгласами тыча куда-то пальцами. А прямо перед Либерой стоял Кристоф. Он подошел к ней, обнял и трогательно поцеловал в макушку.
- Как хорошо, что ты наконец здесь! – сказал он. – Я так за тебя переживал! Как ты? С тобой все в порядке?
Глаза его лучились, на губах играла улыбка, а руки сжимали плечи Либеры, не желая отпускать.
- О, вот и ты! – услышала девушка голос Габриеля. – А мы уже волноваться начали! Видишь, как ловко мы справились с этими созданиями! А ты боялась!
Он тоже улыбался.
А вокруг был мертвый штиль, ни порыва ветра, ни туч над головой, только ясные звезды и нескончаемый морской простор, куда ни глянь.