Я хрипло забулькал, пытаясь всеми силами высмеять точку зрения Сельдреда на устройство миров. Я постучал по своему лбу указательным пальцем и тихо-тихо сказал:
-Мой безнадежный дикарь, ты и представить себе не можешь - что там, за горизонтом. Тысячи тысяч миров со своими божествами и другими высшими силами. Их тысячи, их миллионы, их миллиарды.
Я покачал головой и стал снимать маску - она ужасно натирала, а в этих местах меня вряд ли кто-то будет разглядывать.
Сняв треклятую ткань, я продолжил:
-Но редко в каком мире встретишь подобных Высшим. Это было, просто невероятно. Горы! Горы, тьма подери, вставали и ходили, подчиняясь воле Эфира, дающего всему жизнь. Облака собирались в замысловатые рисунки, повинуясь своей матери - Сигру, вращающей небеса. Огонь поднимался из земных недр, заслышав зов Мантру - сжигающему тьму. Огромные волны поднимались в морях, чувствуя плач своего повелителя Тенарга.
Я понуро опустил голову, вспоминая всю красоту тех событий:
-Но Сарш был уничтожен, как его создатели. Великие и могучие - они оказались так уязвимы. привязавшись к этому миру. Только Илимор уцелел. Тот, кто никак не влиял на Сарш. Он наблюдал. Не более. Как и...
Вспомнил! Я вспомнил! Вскочив на ноги я подбежал к окну и уставился на солнце:
-Как и Альгаир. Они с Илимором были лишь невольными наблюдателями. Дети Хаоса защищали ослабевшего отца от обезумевшего брата. Теперь, когда дети погибли, а Илимор ослаб - их с Альгаиром силы сравнялись.
Я отошел от окна и грустно булькнул:
-Только вот неизвестно - куда делся Альгаир. Можно попробовать провести ритуал призыва такого существа, но я не уверен, что он поможет.
Хлопнув в ладоши, я более-менее весело произнес:
-Нужно вернуть старика в дом. Сегодня, я думаю, Пустоту нам не изгнать из вашего мира. Ритуал призыва я проведу на рассвете. Может вспомню другие способы победить Илимора.
.....
Тарлинора внимательно посмотрела на священника. Ее губы были готовы изречь очередную язвительную шуточку по поводу необъятного живота служителя богов, но зубы вовремя остановили язык. Ведьма неожиданно для себя произнесла:
-Вы не знаете моих сестер, носитель святости...
Внезапно жрец предложил Тарлиноре зайти в храм, осмотреться и отдохнуть. В это мгновение разум некромантши раскололся. Две ее сестры - Гальяра, ведущая Ведьм к Великому Сор-г-Кре и погибшая Мартисса, которая всегда тянулась к смертным - стали голосом ее мыслей.
-Прекрати! - взревела Гальяра, пытаясь нарушить размеренную череду размышлений Тарлиноры, - храм медленно, но верно уничтожит тебя!
-Ты так долго желала увидеть свет - вот твой шанс, - мягким шепотом сказала Мартисса, - ты не умрешь. В храме умирает только зло.
-Бред! Бред! Бред! - взревела Гяльяра, - Сор-г-Кре не позволит тебе! Не позволит!
-Сор-г-Кре нет с нами, - прошептала Мартисса, - и никогда не было. Мы созданы некромантами, и свет нам чужд. Но у Тарлиноры может получится...взглянуть на него. Одним глазком. Мимолетом. Дерзай, сестра.
Голос Гальяры ничего не сказал. Он просто...исчез. Тарлинора энергично закивала головой:
-Да. Да, жрец. Я хочу посмотреть на ваш храм изнутри. Но только недолго. Моя природа больше не позволит.

Сельдред скривился и, пожав плечами, вышел из дома. Дисс, проводив взглядом медведя, подошла к Орзару.
- А как ты будешь проводить свой ритуал? Что для этого нужно?

…..


Жрец с трудом поднялся и предложил руку Тарлиноре. Он раскрыл перед ней двери храма и ввел внутрь так, будто вводит саму Амару.
- Пусть храм наших богов не пугает тебя, иномирное создание, - шепнул жрец без тени страха в голосе. - Здесь все могут получить отдохновение…
Каменные своды маленького храма смыкались высоко над головой Тарлиноры. Прямо впереди высились статуи Ментема и Амары, между которыми пробежала трещина, как и во всех храмах Либерума. Перед статуей богини стояла старая женщина, преклонив колено. Она о чем-то молилась. Больше не было видно никого.

Как только Сельдред вышел, я бросил на Дисс настолько лукавый взгляд, насколько мне позволяла моя скудная мимика. Змея спросила меня про ритуал призыва Альгаира, но у меня были другие вопросы. Я тихо забулькал и шепотом произнес:
-Кроме свечи и двух светил на небе одновременно мне ничего не нужно. Ты лучше скажи - чегой-то ты так на медведя пялишься? Неужто правда - приглянулся он тебе? Эх, нету старушки Тарлиноры - обмусолили бы все темы, связанные с вами.
Я слегка грустно посмотрел в окно, пытаясь понять, что же меня связывало с этой взбалмошной полубезумной старухой кроме общего мира. Она была старше меня, но характер наш был схож.
-Не думал, что буду скучать по скелетам... - шепнул я едва слышно, в душе надеясь, что Дисс не расслышит.
.....
Тарлинора нервно дернулась.
"Как, тьма подери, он узнал?! Может, свет попал? Где-то видно кости"
Ведьма стало судорожно ощупывать оголенные участки тела, ожидая нащупать там прожженную до костей кожу. Не найдя ничего подобного, Ведьма подняла несколько шокированный взгляд на Жреца. Нервно сглотнув, некромантша тихо спросила:
-С...с чего вы взяли, что я иномирка? Ничего подобного...я обычный странник...
Посмотрев в открытый храм, Ведьма пораженно раскрыла рот, не продолжая настаивать на своем происхождении. Она медленно поднялась со ступенек, сделала несколько шагов и шепнула:
-Пусть Высшие свидетелями будут
Того, что здесь покажет Свет...
Затем, повернувшись к священнослужителю, попросила:
-Если я там сдохну, брось мои кости под дерево - пущай гниют.
И сделала шаг в храм...
С шипением, с кожи Тарлиноры, стал подниматься дым. Густой и черный. Кожа стала медленно тлеть и лоскутками отвисать на костях. Но некромантша делала шаг за шагом, пытаясь дойти до статуи одной из богов.
-Я...увижу Свет...-прошептала Ведьма, с трудом делая свои шаги.

- Двух светил? – эхом повторила за Орзаром Дисс. А услышав его дальнейшие слова, сразу вспыхнула и залилась краской. – Ничего я на него не пялюсь! Сдался мне твой медведь! Глаза б мои его не видели! Да и вообще, не ваше это дело с Тарлинорой!
Змея обиженно насупилась и отвернулась, мимолетом заглянув в соседнюю комнатку, но не сумев там ничего разглядеть. Она вновь слишком остро ощутила собственную никчемность в данном предприятии, стало до жути обидно, и Дисс закусила губу, едва ее не раскровив.
- Я буду на улице, - буркнула она и вышла из дома, не дожидаясь ответа Орзара.
Сельдред вернулся спустя минут двадцать после того, как ушла Дисс. Он осторожно внес старика, стараясь не ударить его головой о дверной проем, и занес его в комнату. Сам же вернулся к Орзару.
- Где твоя подружка? – как можно более равнодушно спросил он.

…..

Толстый жрец во все глаза смотрел на Тарлинору, на клочья кожи, что она теряла на ходу, и на дымок, исходивший от ее тела. Он смотрел и пятился, челюсть его отвисла.
А на громкое шипение уже сбегались другие служители храма Амары и Ментема.
- Глядите, глядите! – шептал кто-то, прикрывая рот ладонью.
- О, боги мои! – вскрикнул кто-то с другой стороны.
В повисшей вдруг тишине, нарушаемой только шуршанием одежд, мягкими, но суетливыми шагами, да все тем же шипением кожи Тарлиноры, отчетливо раздалось:
- Иномирец!
Служители замерли на мгновение и вдруг кинулись врассыпную. Поднялся шум и гам, в котором было не разобрать слов. Только толстый жрец по-прежнему не мог оторвать взгляда от этого зрелища.
Уже через мгновение храм опустел.

Я не перебивал короткую гневную тираду Дисс, а лишь ухмыляясь, смотрел на змею. Она, раскрасневшись, кричала и пыталась всеми силами переубедить меня в моей ошибке. Я плохо разбирался в отношениях молодых низших, но, кажется, именно такая реакция ознаменовывает...как же ее там..."искру между ними". Ну да ладно.
Дисс пробубнила, что будет ждать на улице, и вышла из дома. Делала она это с каким-то...необычным выражением лица. Я молча кивнул ей в ответ и посмотрел в окно.
Через, полчаса - за которые я успел разглядеть все деревья вокруг хижины, запомнить всех бурундуков и белок, вспомнить четырнадцать загадок из гномьих легенд и напеть коротенькую, неизвестную, даже мне, мелодию - вернулся Сельдред со Стариком.
Он спросил про подружку весьма незаинтересованным голосом. Я медленно поднялся со стула и слегка нервно спросил:
-Как? Разве ты не встретил ее на выходе? Она могла потеряться! Или еще хуже - Илимор мог поглотить ее жизнь!
Я щелкнул щупальцем и с нотками трагизма (слегка наигранно, замечу) выдавил:
-Или она бросила нас! Одних. Без нее ничего не получится! Ритуал будет неудачным без ментальной поддержки!
Я ткнул пальцем в Медведя и надрывно крикнул:
-Надо ее найти! Скорее! Иначе все - смерть.
Затем я сел, хлопнул в ладоши и спокойно произнес:
-Заодно свечку найди. Небольшую. Я пока отдохну.
Интересно, какой будет его реакция сейчас?
.....
Тарлинора не обращала внимания на крики и вопли вокруг нее - она уверенно делала шаг за шагом, пытаясь не рассыпаться раньше времени. Дым тонкими струйками подымался с поверхности ее кожи, кости начали возвращать прежний вид.
К статуям богов подошел уже полуистлевший скелет Восточной Ведьмы. Дотянувшись до их постамента, Тарлинора...потеряла сознание...Или умерла...Неясно...
Когда глаза ее раскрылись, она сидела за необычным треугольным столом на стуле, примыкающему к одному из этих острых концов. За двумя другими сидели две ее сестры: Гальяра и Мартисса. Вокруг была темнота - только свеча создавала маленький ореол света вокруг стола. И что странно - руки Тарлиноры были человеческими, Мартисса была человеком, а Гальяра смотрела на сестер пустыми глазницами драконьего черепа.
Повелительница Восточных Ведьм - самая первая из них, и самая религиозная -  Гальяра обреченно покачала головой:
-Я разочаровалась в вас, сестры. Вы предали Сор-г-Кре взамен того, чтобы ощутить смертные слабости.
-Мы неживые! - запротестовала Мартисса, - И нам холодно, сестра. И я и Тарлинора захотели тепла...но разного.
-Да, согласна...Грех Тарлиноры легче твоего. Любопытство не так страшно, как животная страсть...
-Любовь, - крикнула Мартисса и встала с места, - это называется лю-бовь.
-Бред! Это иллюзии, надуманные тобой и твоей мягкотелой создательницей. Ты слаба. Тарлинора сильнее, но и она пала.
-Нет! Мы с ней оказались сильнее тебя! Мы пересилили свою неживую природу и испытали эмоции, которые создателями нам не предусмотрены. Дело за тобой!
Гальяра с треском раскрыла свою пасть и грозно прошептала:
-Ты думаешь, ты умерла случайно? Не-ет...Я знала о планах Некромантов с самого начала. О их ловушке, в которой ты погибла.  Ты была слаба. Ты и сейчас слаба. Ты безумна, сестра.
Тарлинора слушала их молча, не вмешиваясь и пытаясь понять, что происходит. Где они? Откуда взялись ее сестры?
Мартисса встала из-за стола и с презрением плюнула в Гальяру. Та, зашипев, поднялась и занесла руку для удара.
Тарлинора молча задула свечу. Темнота окутала их.
-Теперь мы все вместе, там, где родились. В темноте. В первозданном мраке, - печально произнесла Тарлинора.
Внезапно, луч света пробил тьму и упал на землю. Он начал рыскать по мраку, пытаясь найти что-то. Как только луч коснулся лица Тарлиноры, он остановился.
-Чудеса, - шепнула Тарлинора...
Луч, тем временем стал заливать светом все вокруг. Внезапная вспышка...и Восточная Ведьма вновь стоит у статуй богов в Храме. Ее кости лежат на полу, но она все видит и слышит - ее стихийная сущность чудесным образом уцелела.
Тарлинора взглянула на свое тело и поняла - ее эфемерное воплощение - огромная тень - материально. Холод начал распространяться от нее. Могильный, пронзающий до костей холод.
В центре храма стояла сама Тьма, в первозданном ее облике.
-Ваши боги решили запереть меня в этом храме навечно!? - зашипела Тарлинора, обращаясь к жрецу, - Почему я, Великий Сор-г-Кре, не сдохла? Они решили так жестоко наказать меня?! Я никому ничего не сделала!
Она стала приближаться к Жрецу, по пути приговаривая:
-Отвечай, смертный!

Сельдред закатил глаза и с громким рычанием выбежал на улицу. Видят боги, гоняться по лесу за этими ненормальными ему до смерти надоело.
Из комнаты послышался старческий кашель.
- Свеча у меня есть, - прошелестел слабый голос старика.
Две высохшие руки оперлись на косяк и словно вытащили на кухню почти прозрачное тело. Он стоял, опираясь обеими руками, и голова его мелко тряслась. Впалые глаза слезились.
- Я стар и слеп, но не глуп, - говорил старик с трудом. – Что за игры вы затеяли с моим мальчиком? И что собираетесь делать с деревом?
Старик несмело отнял одну руку от опоры и осторожно зашагал к табурету. Когда он дошел до него, то вцепился в него руками и так же осторожно угнездил на табурет свой тощий зад, после чего положил локти на стол.
- Свечи в шкафу, - проговорил он, кивая на пыльный шкаф, стоящий у дальней стены. – На самом верху, вон.

…..

Жрец пятился от Тарлиноры, и объемистое брюхо колыхалось вместе с мантией. Глаза его стали большими и круглыми, он беззвучно, одними губами, молился богам, подняв руки и прикрываясь растопыренными пятернями.
- Я привел тебя, - торопливо шептал он в ужасе. – Я принял тебя и привел в храм богов, не тронь! Боги приняли тебя, как свое дитя, приняли и не отвергли! Прими и ты их, как они тебя! Не гневи богов, не тронь других детей их, иномирец!
На улице заголосили.
- Боги прогневались! – слышались крики. – Боги послали иномирца!
- Храм осквернен!
- Покой богов нарушен!
Фанатичные вопли перемежались чьими-то сухими рублеными фразами. Кто-то звал стражу. Кто-то звал Аргус.
Жрец зажмурился и упал на колени.
- Если Амара и Ментем приняли тебя, ты не можешь иметь камня за пазухой! – закричал он. – Я верю! Я верю!!!

Я весело забулькал, пытаясь показать Старику, что я мое отношение к его сыну несет только шутливый характер. Я заявил старцу:
-Никаких игры, старый низший. Вам не кажется, что я просто заинтересован в сближении Дисс и Сельдреда. Что у меня душа поет, когда вижу их вместе.
Поняв, что даже сам себе не верю, я замахал руками и обреченно произнес:
-Ладно, тьма возьми, ладно! То, что я вам расскажу - очень и очень тайные предположения.
Я наклонился к Сарику:
-Знаете, Старче...Кстати, как вас зовут? Не важно...Ну так вот - Дисс - девчушка, которая пришла вместе с нами - могущественный источник ментальной энергии. Настолько мощный, что даже Илимор не смог преодолеть поток энергии, источаемый ей. Но не это важно. А важно то, что эта девчушка, как я предположил, редкая магическая аномалия. Так что, возможно, ее дети будут еще более мощным источником энергии. Это лишь мое предположение, но вероятность высока.
Я снова сел на стул и, весело булькнув, продолжил:
-Вы спросите при чем тут ваш...сын...эм-м...внук...правнук...короче - "ваш мальчик"? Его роль в том, что он является сильной, ментально личностью. Почти как Дисс. Только его талант приобретен. Лоно природы и прочий бред.
Я перешел на шепот:
-Их дети, возможно, будут тем источником силы, который заменит мне Великую Мать полностью, а то и с избытком.
Минута напряженного молчания - и я вновь начал говорить.
-Дерево не срубишь. Не сожжешь. Не выкорчуешь. Его невозможно уничтожить ни магией, ни оружием. Я попытаюсь придумать другие способы одолеть Илимора, но, пока, попытаюсь призвать его брата.
.....
Тарлинора продолжала шипеть, со злобой взирая на Жреца. Ее тень росла и почти достигла вершины храма, как вдруг, повинуясь странному желанию, Ведьма обернулась.
И ужас охватил ее. Трепетный страх перед силами, превосходящими ее силы в стократ. Статуи богов не поменяли свое положение. Они не стали гневно, с укором, смотреть на Тарлинору. Но их...аура - энергия ими источаемая - изменилась. Она пульсировала, словно кровь в венах.
Некромантше не было понятно, кто...или что стоит за этими ликами богов, но оно было сильнее ее. И ему не нравилось, как себя ведет Темная Гостья.
Теперь пришло время Ведьмы в ужасе пятиться назад. Тень ее становилась все меньше и меньше...через считанные минуты она уже едва достигала живота Жреца.
Тарлинора бросила взгляд на Священнослужителя и жалостливо спросила:
-Они уничтожат меня? Сожгут и заставят веками страдать в ужаснейших муках?

Старик не успел ничего ответить, но, когда дверь распахнулась, и на пороге показался Сельдред, крепко сжимавший хрупкую ладошку Дисс, по лицу старца было видно, что он вновь не поверил иллитиду.
- Все, - раздраженно объявил медведь. – Ночь наступила, все в сборе, теперь давай делай свой ритуал, иномирец!
Дисс неловко пыталась вырвать свою руку из хватки Сельдреда, но тот, казалось, даже не замечал этих потуг. В конце концов, змея сдалась. Вид у нее был жалкий.
- Свечи там, - напомнил старик на всякий случай.
А Сельдред нервно переступал с ноги на ногу, и верхняя губа его подрагивала, словно вот-вот грозясь оскалить зубы. Ситуация начала его утомлять и злить, и он не мог ничего с этим поделать.
Дисс широко раскрыла свои пронзительно голубые глаза и уставилась на Орзара в ожидании чего-то небывалого.

…..


Жрец продолжал в ужасе пятиться от Тарлиноры, даже когда она в разы уменьшилась. Вопрос, этот жалобный вопрос, окончательно пошатнул его уверенность в собственных силах, и отвага покинула толстяка. Мысленно попросив прощения у богов за собственную трусость, жрец выбежал из храма.
Тарлинора осталась одна, и все звуки, издаваемые ею, отдавались многократным эхом под высокими сводами храма.

Я уставился на Дисс и Сельдреда. Посмотрев с минуту на них, я обреченно вздохнул и встал со стула. Подойдя к шкафу, я достал из него небольшую свечу и шепнул:
-Должна подойти.
Затем я подошел к двери и спросил у Сельдреда:
-Идемте к древу. Старика не бери. Во-первых, я беспокоюсь, что он развалится у тебя в руках и ты, своими страдальческими криками перепугаешь весь лес и заодно предупредишь Илимора о нашем приближении.
Весело булькнув, я представил себе эту картину. Черное древо выдергивает из почвы свои корни и с паническим треском убегает от безумного воя, раздающегося в глубинах леса:
-А во-вторых, Илимор может воспользоваться его дряхлым телом. Как? Вам лучше не знать...
Я толкнул дверь, крикнув Дисс:
-Возьми какой-нибудь источник огня, хозяйка!
.....
Тарлинора с ужасом взирала на убегающего Жреца. Взяв себя в руки она крикнула:
-Значит так, да? Решил оставить меня здесь, да? Ваши боги заставят меня страдать?!
Страх обуял душу элементаля. То мерзкое чувство, столь часто в последнее время охватывающее Ведьму с головой. Она понимала- храм - святое сооружение. Тьма не может туда войти, но и не может выйти.
Тогда как она оказалась здесь? Как ее пропустил магический барьер света?
-Я поняла, - зашипела Тарлинора, обращаясь к пульсирующим статуям, - Вы специально пустили меня, чтобы вечно издеваться, словно дети над муравьем. Боги света! Эвоно как!
Тень оставалась все такой же маленькой и невзрачной. Однако Ведьма не ощущала никаких изматывающих болей и пронзающих мук. На нее не выливали потоки света. Не пытались выжечь огнем. Статуи просто стояли и излучали незнакомую Тарлиноре энергию.
-Или вы, быть может, просто заперли меня здесь, спасая ваш мир от моей тьмы? Тогда, похоже, я вечная пленница. Грустно...
Тут, внезапно, пронзительная мысль, словно стрела, впилась в голову. Одновременно гениальная и ужасная. Что делают смертные, чтобы снискать прощение богов? Либо исповедуются, либо молятся. Одно из двух. Третьего не дано.
-Ладно...Ладно, тьма возьми! Ваша взяла.
Заставить Тьму молиться свету. Просить прощения и забвения. Просить богов ее отпустить. Нет, Гальяра бы точно подавилась своими костями!
-Ну что ж, начнем...
Тень медленно подползла к постаменту и сложила ладони в молитвенном жесте:
-Великие Высшие...
Нет-нет, не так.
-Великая Тьма...
Да медведь тебя задери, Тарлинора! Как-никак с богами шепчешься! Это тебе не демида припугивать. Здесь что-то пострашнее пустых глазниц нужно.
-Великие Боги Либерума! Да опустится покой на земли Ваши и слу...детей ваших!
Пусть Величием Вашей доброты наполняться моря и горы!
Пусть Ваше Солнце светит ярче солнц других миров. Пусть оно отражает суть Вашего правление - дарование жизни!
Да освободится всякий гость Вашего мира...от грехов своих и тумана прошлого!
Прошу Вас Амара и...
"Тьма подери как зовут второго? Мартем? Ратем? Гретем?!"
Амара и Ментем, отпустите душу скромной гостьи Вашего мира! Даруйте покой мне! Прошу!
Одинокое эхо повторяло за Ведьмой каждое ее слово. Как только Тарлинора закончила, в Храме повисла звенящая тишина.
-Печальна участь наших душ, - шепнула Тень и отползла в угол, посчитав, что ее молитва не возымела эффекта, - Сестер я больше не увижу. Останусь здесь - в веках закостенею, и статуей смотреть на мир сей грешный буду.

Дисс с готовностью закивала, а старик проводил Орзара подозрительным взглядом. Он уже и сам был не рад, что рассказал о своем сне, почему-то сейчас перспектива встретиться с пресловутым злом из дерева его прельщала больше, чем то, что собирался сделать иномирец. Хотя старик, по большому счету, понятия не имел о планах иллитида.
Сельдред наконец выпустил руку змеи и растерянно оглянулся, на мгновение задержав взгляд на старце. Кивнув ему, медведь вышел на улицу и обогнул дом, зайдя за угол. Спустя несколько долгих мгновений послышался медвежий рев – Сельдред трансформировался.
Вскоре вышла из дома и Дисс.
- Я взяла огниво, - сообщила она Орзару.
Сельдред, на четырех ногах вышедший из-за угла, качнул тяжелой головой в ту сторону, откуда они ранее пришли. И они вновь туда отправились. В дороге демиды молчали. Дисс мимоходом размышляла над тем, как Сельдреду удается так быстро превращаться в медведя. Сама она обычно тратила несколько минут, чтобы перекинуться туда и, тем более, обратно. Змея пришла к выводу, что дело в опыте, и немного позавидовала самообладанию Серльдреда в обличье медведя. В теле змеи Дисс порой очень быстро забывала, что она и человек тоже. А холодными зимами и вовсе был риск уснуть змеей до весны.
Они шагали и шагали, каждый думая о своем, пока впереди не показалась та самая поляна и то самое дерево в центре нее.
Но кое-что изменилось.
У подножия черного дерева лежал разлагающийся волк. А на верхушке появился молодой побег – короткий и серый, явно недавно только начавший расти.
Орзар почувствовал легкие прикосновения знакомых нитей, по которым не так давно едва не утекла вся его жизнь, но больше эти нити не осмеливались прикладываться к источнику его силы, и очень скоро иллитид перестал их чувствовать.
В лесу вокруг стояла мертвая тишина.

…..

Статуи богов безмолвствовали, но кое-то Тарлинора все же чувствовала помимо излучавшейся энергии.
Нарастающий гул, словно надвигающаяся гроза, несущая в себе колоссальный заряд электричества… Но это был не звук, это была вибрация материи, которая окружала ведьму, словно бы сама жизнь раскалывалась на мириады мелких частей, и каждая из этих частей стремилась вырваться из канвы ткани пространства. Напряжение нарастало до тех пор, пока не стало критичным, пока вибрация не переросла в звук, затем в ультразвук, прошивая насквозь все сознание Тарлиноры, лишая ее собственных мыслей, воли, самой жизни.
И последовал взрыв.
Не физический, но ментальный. Или почти ментальный. Лопнула некая оболочка вокруг Тарлиноры. Ведьма чувствовала, как ее сознание, сама ее суть, сущность, разваливается на мелкие крупицы. Рвались ассоциативные связи, в один миг она забыла, кто она такая, что она такое, кто такие Восточные Ведьмы, откуда она родом, кто ее создал, что такое боги и миры, что такое храм, что такое слово «храм» и слово «миры» - все это просыпалось через невидимое сито так быстро, что Тарлинора не успела сообразить, что происходит. Разум ее словно распался на части, и оттуда, тяжело и больно, потянулись какие-то темные шлейфы расплывчатой, дымчатой субстанции. Она это видела, но не могла ни назвать это явление, ни объяснить его. Ни слова, ни чувства не подчинялись ей в тот момент. Ей не оставили ни памяти, ни логического мышления. Все, что ей осталось – это агония, всепоглощающая и не знающая пощады агония умирающего и конвульсирующего разума. Ощущения были схожи с тем, как если бы из Тарлиноры пытались разом вытащить все жилы, вытягивая их за какую-то одну часть. Или медленно вытягивали нервы через разрез на запястье. И что-то, что пытались вытянуть, из нее действительно уходило. Эти угольные шлейфы тянулись от нее во все стороны, извиваясь червями и дробясь на сегменты, которые тут же растворялись в воздухе.
Сколько это продолжалось?
Тарлинора не могла бы сказать, потому что все это время она не знала даже, что такое «время». Но если судить по раскаленным иглам боли, вонзающимся в ее раскроенное кем-то сознание, если судить по их количеству и по силе тех ощущений, что они приносили с собой, эта пытка длилась вечность – с тех самых пор, как возникло первое и единственное солнце и до самой смерти этого светила. Нескончаемую вечность.
Но шлейфы все истончались, и боль становилась слабее, пока наконец просто не осталось ничего, что нужно и можно было бы вытянуть еще из Тарлиноры.
Теперь осталась пустота.
Без мыслей и чувств, без груза опыта и знаний, без воспоминаний и эмоций. Очищенная пустота.
А потом начался процесс еще более болезненный, нежели все, что пришлось пережить Тарлиноре до того, вместе взятое.
Все начало возвращаться.
По секундам возвращалась вся ее жизнь и нежизнь, все поступки и переживания, все решения и размышления, каждый шаг, каждый вдох, вся ее боль, все ее удовольствия – все это разом обрушилось на нее с такой силой, что напрочь оглушило. Когда она сумела, наконец, осознать себя, оказалось, что вернулось не все. Не было чего-то такого, что вечно сопутствовало ей, не было зла и тьмы, что являлись ее второй личиной. Но связь с ними и память все еще сохранились…
И снова этот гул!
И снова вибрация, снова раскалывающийся разум, оголяющееся и распадающееся сознание! Снова черные шлейфы, растворяющиеся в воздухе. Вновь ощущение, что из нее тянут что-то. Вновь непреодолимая агония.
И вновь болезненный возврат самой себя…
Все это повторялось и повторялось, и с каждым разом было все проще переносить первую часть испытания и все сложнее – вторую. Великое множество раз разум Тарлиноры был разобран и собран обратно, просеянный через неведомое и невидимое сито.
Повторялось, пока не осталось ничего, что связывало бы ведьму с собственным миром. Пока не осталось ни одной мысли или идеи, связанной с той тьмой, что жила в ней доселе. Пока не осталось самой тьмы.
Пока не осталось ничего, кроме самой Тарлиноры.
Частично лишенная памяти она все так же находилась в храме, будучи маленькой тенью, которая теперь более походила на призрак – белесый и прозрачный.
Тарлинора чувствовала, что, лишившись части памяти и связи со своим миром, она лишилась и каких-то сил, хотя собственное могущество все еще ощущалось.
Силы ушли не полностью, избирательно.
Ушла память и связь с сестрами.
Ушла память о создателях.
Ушло многое из того, что могло бы бросить тень на Тарлинору.
А взамен ей был дарован свет и новые силы.
Взамен ей были дарованы отсутствующие боги этого мира

-Он становится сильнее, - благоговейно прошептал я, пытаясь оторвать взгляд от прекрасного эбонитового дерева.
Через минуту я победил себя и отвернулся к Дисс и Сельдреду:
-Медведь стой там, Дисс иди сюда. С огнивом.
Я взял небольшую палочку и начал вычерчивать на снегу ритуальное изображение сторон света Сарша. При этом вспоминая древние руны, несущие определенный смысл.
Восток отображает Цикличность. Именно там жили дикие восточные племена, изобретшие магию Жизни, и именно здесь некроманты начали поднимать своих немертвых воинов.
Запад отражает Неотвратимость. Свет настигнет грешников и покарает их за все проступки. Лардория изначально несла свет добра и просвещения. Но фанатизм исказил некогда яркий луч богов.
Север отражает Изменчивость. Здесь родилась стихийная магия. И именно здесь магов окружают одновременно все времена года.
Юг - воплощенная Кровожадность. Иллитиды - гости этого мира, положили начало ментальной магии в Сарше. Их ненависть питает их. Их хитрость защищает их.
В центре же рисунка свеча, символизирующая Центральную башню. Здесь, веками и тысячелетиям назад, возвышался центр единого государства. Мощного и непобедимого.  Но Время уничтожает все.
-Зажги свечу, - шепнул я Дисс, - И можно начать.
.....
Боль. Мучения. Агония. Все слилось в единую непробиваемую пелену. То, что чувствовала Тарлинора в этот момент ушло на другой план. Только гул статуй и мерная вибрация храма.
И тьма перед глазами. Вечная Тьма.
Тарлинора очнулась в Храме Костей. На огромном, собранном из черепов троне сидела Гальяра Порождающая. Ее сестра. Или уже нет?
Восточная Ведьма склонила колено перед своей повелительницей. Бывшей повелительницей.
-Тарлинора, - голос Гальяры эхом прошелся по залу, погруженному в полумрак, - боюсь это наша последняя встреча.
-Почему? - шепнула Тарлинора, с трудом вспоминая, кто перед ней.
-Боги откликнулись на твой зов. Их сила превосходит мою. Я уступаю место...
-Ты остаешься во Тьме? - спросила Тарлинора.
-Да, - обреченно произнесла Гальяра, - я покидаю тебя, сестра.
Он встала с трона, расправила руки и шепнула:
-Иди сюда...
Тарлинора кинулась в объятия сестры, с которой она больше никогда не увидится. Тем временем Храм стал разваливаться.
-Спи спокойно сестра, - произнесла Тарлинора.
-Покой мне не грозит, Тарлинора. Я теперь далеко, но это не значит, что я мертва.
-Душе больно, - пролепетала Тарлинора.
-Глупая, у нас нет души, - хихикнула Гальяра и растаяла в мраке Храма.
Свет стал пробиваться через трещины на крыше храма. Стены стали осыпаться и с треском падать на землю.
Вскоре, перед глазами вновь всплыла та непроницаемая пелена. Та боль, те муки отступили, оставляя после себя только пустоту.
Тень...если теперь это можно было назвать так, стала медленно подползать к костям, рассыпанным на полу. Лишь частично зная, кто она такая, тень стала собирать из костей образ, некогда знакомый, но теперь позабытый.
Ведьма. Новая. Неиспорченная изначальной тенью. Некромантия наверняка стерта из памяти. Но теперь она знает кое-что другое.
Тепло Солнца.
Она не помнила, откуда она пришла, кто ее сотворил. Но это ей и не нужно. Только одно теплилось в душе - в лесу Кэрса кто-то нуждается в помощи. Орзар его имя.
Кости стали складываться  в женскую фигуру. Через минуту сорокатрехлетняя женщина вышла из Храма с непокрытой головой. Теперь ей незачем боятся света.
Женщина поправила воротник черного платья и двинулась путь. На месте она будет уже к ночи.

Дисс осторожно обошла рисунок на снегу, перегнулась и с третьей попытки зажгла свечу. Она взглянула на Орзара.
- А теперь куда мне деваться? – спросила змея.
- Постой! – это был Сельдред. Он, переваливаясь со стороны на сторону, побрел к Орзару. – Чего ожидать, иномирец? К чему готовиться?
Дисс переводила взгляд с иллитида на дерево и обратно. Ей не терпелось начать и увидеть бога.

…..

Как не странно, Тарлинору не пытался никто задержать. То ли стража не успела отреагировать, то ли служители храма не успели добраться до солдат и рассказать об увиденном. Улица перед храмом была пустынна.

Свеча зажглась, и я стал заворожено глядеть на огонек. Как много сейчас зависело от этой маленькой частички пламени. Я молча сделал знак рукой Дисс для того, чтобы она отошла.
Проигнорировав вопросы Сельдреда, я стал медленно читать старую молитву на языке Древних Царств (они существовали до прихода иллитидов в  Сарш), которая взывала к Альгаиру - Всетворящему Высшему:
"Огнем закаляющим, землей остужающей
Водой вездесущей, воздухом несущим -
Детьми твоими, Всетворящий,
Миры из тьмы извлекающий,
Заклинаем тебя: "Приди, приди!
И наш мир из тьмы извлеки"!"
С каждым моим словом, произнесенным на древнем языке, руны, начертанные на снеге, стали постепенно загораться. От огонька свечи вверх стал подниматься непрозрачный лучик света, настолько тонкий, что почти невидимый.
Я отдавал всю свою энергию, чтобы поддерживать ритуал в этом, совершенно чуждом для него, мире. Чем слабее становился я, тем шире и виднее становился луч. Это требовало неимоверной концентрации.
Вдруг, именно в те минуты, когда луч должен был преодолеть барьер между Либерумом и Межмирьем и подать знак Альгаиру, толчок небывалой силы сбил меня с толку. Луч исчез, а я с хрипом упал на землю.
Ритуал истощил меня досуха. Я терял сознание с ощущением какого-то умиротворения и спокойствия.
Что-то вернулось в этот мир. Что-то светлое. Оно озарило всех жителей Либерума светом своего присутствия. Добротой. Любовью. Мудростью.
Но я же получил удар. Если бы меня не прервали, ритуал, вероятно, закончился бы успешно, и я, возможно, смог бы устоять на ногах. Но поздно рыдать над пролитым молоком. Сейчас я - полностью лишенный энергии иллитид.
Я и успел только выговорить:
-Что...это...было?
И рухнул в бездну своего сознания.
.....
Уже смеркалось, когда Тарлинора приближалась к тому месту, где росло неизвестное ей Черное Дерево.
Она не помнила, кто именно ее у того дерева ждет. Она помнила лишь некоего медведя Сельдреда и змею Дисс, но кто такой третий - Орзар - как отрезало.
Ведьма знала, что она не совсем здешняя, и она знала, что тот, кого она ищет, также не отсюда. Но ее это не волновало. У нее была цель, и она ей следует.
Было уже совсем поздно, когда Тарлинора увидела в небе тонкий луч света. Он слабо струился вверх, пробивая дорогу к богам.
Только вот к каким?
Ведьма зашагала быстрее, надеясь вспомнить хотя бы частичку из утерянных воспоминаний.
Когда деревья расступились, показывая глазам Тарлиноры некогда знакомую полянку, внезапная волна теплоты распространилась по всему телу.
"Боги! Великие Боги! Амара и Ментем! Они вернулись!"
Но хрип, раздавшийся у черного дерева, прервал ее радость. Кому-то требуется помощь! Ведьма смахнула с лица мешающую ветку и увидела осьминогоподное существо, лежащие на земле перед потухшей свечкой. Недалеко от существа стояло двое демидов - те самые Сельдред и Дисс.

Все ощутили это.
Все, даже старик, оставшийся в доме. Он сразу понял. Понял и испугался. Что теперь?
Серльдред потерял контроль над звериной сутью, он зарычал и поднялся на задние лапы, продолжая устрашающе реветь. Где-то с окраины леса послышался волчий вой. Лес зашумел. Везде, но не здесь…
Дисс растерялась. Она понимала, что случилось. Она чувствовала, как и все остальные. Но она смотрела на упавшего Орзара и не могла понять, что случилось с ним. Почему он потерял сознание? И вдруг она увидела Тарлинору на краю поляны. Она тоже изменилась, это Дисс осознала. Но что случилось с ней?
- Он упал! – крикнула змея ведьме. Она подбежала к ней и взяла за руку, только потом осознав, что не питает больше к той прежней неприязни. Сейчас она видела в ней старушку, просто старушку. – Помогите ему! Он проводил ритуал, но потом...

Мир словно сошел с ума. Лес зашевелился, словно единый живой организм. Даже этот медведь - Сельдред - потерял контроль над зверем внутри себя и, встав на задние лапы, заревел. Но он сейчас не опасен. По-крайней мере Тарлинора надеялась на это.
Во всем этом хаосе неизменными остались только три объекта. Черное дерево, лежащее перед ритуальным рисунком существо, и демидка Дисс. Однако, вскоре и та изменила свое положение и с криками о помощи бросилась к Ведьме. Тарлинора было испугалась всего происходящего, но быстро пришла в себя и, пытаясь перекричать рев Сельдреда, сообщила Дисс:
-Я мало что помню об этом существе, но, кажется, у него во внутреннем кармане есть небольшая микстура для таких случаев. Надо поискать!
.....
Раздумывая над произошедшим, я блуждал в коридорах своего сознания. Ответ на мои вопросы нашелся быстро.
Я не имел ничего против Амары и Ментема, но их возвращение было сейчас ни к месту. Энергия их могущества настолько высока, что сигнальный луч в любом случае не смог бы достигнуть Межмирового Барьера, буквально растворившись в водовороте сил.
А если не учитывать сторонние факторы? Смог бы Альгаир прибыть на помощь этому миру? Смог бы Альгаир победить Илимору?
И тут, словно ожог, мысль, несколько кощунственная, но, в то же время, очевидная.
А был ли вообще Аргаил? Что если Илимор - особый эфемер, смогший попасть в Либерум, а до этого в Сарш, и пытающийся извлечь все ценные соки из его жителей? И вовсе не было никаких Высших, и не было никаких богов.
Но сон мой прервался...
Откашлявшись, я разомкнул веки. Слабость охватила мое тело и разум. Я был истощен. На мое лицо старательно выливала микстуру от головных болей Тарлинора. Только не та самая Восточная Ведьма. Не воплощение чистого зла, а сущность иная, совершенно мирная и, возможно, безобидная.
-Ну все-все, хватит уже, - замахал я руками и щупальцами, пытаясь увернуться от струи холодной жидкости, - очнулся я, очнулся.

Все очень быстро вернулось на свои места.
Сельдред успокоился. Дисс осторожно присела рядом с Орзаром. Тарлинора вернулась и тоже была тут. И дерево, разумеется, тоже никуда не исчезло.
И боги вернулись…
Дисс тревожно осмотрела всех их и задала вопрос, который к этому времени мучил уже и Сельдреда.
- Что будет дальше?
Медведь косолапо подгреб поближе к остальным и ткнул большим влажным носом в бок Дисс. Та машинально провела рукой по косматой голове. Можно поклясться, что черные губы медведя в этот момент дрогнули в улыбке.
- Вернемся к старику, - прорычал он. – Может, ему еще что-нибудь приснится.
- А здесь мы уже закончили? – спросила Дисс. – Разве мы больше ничего не можем сделать?
- Иномирец, - прорычал Сельдред, встав на задние лапы и поведя носом. – От тебя еще есть какой-то прок? Или от тебя, старая леди?

Я с трудом встал, опираясь на Тарлинору. Тело била крупная дрожь. Мысли в голове спутались. Слабость брала верх, но я четко представлял, что нужно делать дальше.
Я, оторвавшись от плеча Тарлиноры, сделал шаг. Затем другой. Второй. Но вдруг мир будто задрожал и я упал на колени.
-Ваши боги, Тьма их подери, вернулись очень не вовремя, - зашипел я, вновь пытаясь встать на ноги.
На мою фразу последовал подзатыльник. Точный и болезненный. Тарлинора поучительно изрекла:
-Я не знаю - кто или что ты такое. Точнее не помню. Но зато я знаю кое-что очень важное, осьминог. Тебе очень повезло, что боги позволили тебе быть здесь, в этом мире. И не стоит их искушать нелицеприятными фразами.
-Я постараюсь, Ведьма. Твоя суть исказилась, как и твоя память. Боюсь, Восточные Ведьмы исчезли, - произнес я, поднимаясь.
Но через полминуты опять упал. В этот раз выругавшись и прокляв богов Либерума только в мыслях, я решил не вставать, а объяснить все из сидячего положения.
-У меня имя есть, зверь, - недовольно буркнул я Сельдреду. Затем ткнул пальцем в Тарлинору и продолжил, - И ее имени никто не лишал.
Но тут я вспомнил, что времени терять нельзя, и что продолжать отчитывать этого варвара из леса будет стоить драгоценного времени моего бодрствующего сознания. Поэтому я попытался забыть про его непочтительность и начал рассказывать как можно быстрее, чувствуя, что сознание меня вновь покидает:
-Значит так. Ритуал не был завершен, как вы поняли, благодаря вашим богам. Повторять ритуал не буду - да и зачем? Ведь звали мы Аргаила от безысходности, а теперь у вас вона, боги на пороге. А теперече я теряю сознание. Мне нужен сон. Примерное время моего отсутствия двенадцать часов - Медведь знает. Кто-то должен сходит в ближайший храм и попытайтесь позвать этих ваших...
Мир вновь пошатнулся, но теперь сильнее. Собравшись я продолжил:
-...богов. Думаю, если они не заняты - они откликнуться. И, как минимум, дадут совет. Надеюсь, - дельный. Я, тем временем, поищу ответы на вопросы в своей памяти. Глядишь и выужу чего...
Захрипев, я потянул руку к дереву, пытаясь сказать что-то еще, но слабость оказалась сильнее. Я рухнул на землю и заснул.
Тарлинора хлопнула в ладоши и весело произнесла:
-Ну...и кто его понесет.

Как только последний отзвук фразы Тарлиноры стих, на поляну резко легла кромешная тьма. Ни звуков, ни образов, все просто умерло – быстро и окончательно.
Орзар сквозь сон чувствовал знакомые ощущения – как жизнь через сотни вязких нитей убегает от него. Это было мучительно, но вдруг… Что-то случилось. Движение соков пошло в обратную сторону. Нити опутали его с ног до головы, спеленали по ногам и рукам, привязали щупальца к телу, чтобы он не мог шевелиться… И по этим нитям нечто двинулось в него. И этот процесс был намного мучительнее и болезненней.
Словно что-то заполняет черепную коробку, что-то чуждое, но в то же время знакомое. Но явно что-то такое, чего быть в этом теле не должно. Это что-то заполняло его кости, его вены, его легкие и разум, пока внутри почти не осталось самого Орзара…
Когда мгла отступила, Дисс и Сельдред очнулись первыми. Дисс знала. Она чувствовала. В ужасе она подбежала к медведю и вцепилась в шерсть, что-то крича. Сельдред, не разбирая, позволил взобраться себе на спину и побежал так быстро, как только мог. Дисс по пути нашептывала ему в самое ухо все то, что ей удалось понять за эти короткие мгновения.
На поляне же, предсмертно скрипнув, рухнуло сухое выгоревшее дерево. Ствол его был по-прежнему черным, но теперь оно было просто горелым.
Рядом с Тарлинорой лежало тело иллитида.

Тарлинора также поняла, что случилось. Она не торопилась уходить. Она знала - Илимору нужно время, чтобы собраться с силами.
Но Ведьма и не нанесла удар. Раны, нанесенные телу, Илимора не победят, а Орзара убьют. Есть маленький шанс, что иллитид сохранил частичку своего разума и ждет своего часа.
Пока же это воплощение зла - чистого и нещадного.
Илимор пришел.
Тарлинора встала и неспешно ушла вслед за Дисс и Сельдредом. Их ждет много работы.
.....
Страх и ужас. Боль и страдания. Все это исчезло. Все это было слабостями жизни, которая ныне покинула тело иллитида. ..
Глупое существо. Попытаться победить нас - Илимора - бесполезно, неразумно...
Мы знали. С самого начала. Мы внушили старику сон, для того чтобы он послал своего отрока за иллитидом. И медвелюд привел его. Орзара.
И когда он пришел - он попытался нас победить. Изгнать, воззвать к нашим несуществующим врагам.
Неразумно. Бесполезно.
Его слабость стала нашей силой. Мы вытеснили его душу, его разум из тщедушного тела и подчинили его.
Мы слишком слабы, чтобы покорить этот мир. Пока слабы. Нам нужны слуги. Да...много-много слуг. Рабы. Воины, маги - не суть. Главное, что рабы.
Наша воля станет их волей. Наши мысли станут их мыслями. Наша жажда станет их жаждой.
Мы будем править!
.....
Иллитид поднялся с земли. Точнее уже не иллитид. Суть его исказилась. Разум его захвачен чужим, неведомым злом. Он теперь не Орзар. И мало кто даст ответ, что сейчас вставало на ноги в этом лесу.
Илимор - кем или чем бы он ни был - имеет четкую цель. Цель эту, однако, выполнять придется не один месяц и даже, возможно, не один год.
Походкой царственной, будто его план уже удался, Илимор двинулся через лес к Кэрсу. Деревья вокруг него сохли и рассыпались в труху прямо на глазах. Однако в планы бога не входило уничтожение Либерума. Ему нужны безропотные слуги, полностью подчиняющиеся его воле. Значит ему нужна религия. Его культ.
И ничто его не остановит.